Земля - [21]
Потом была присяга – единственный день за всю мою службу, когда я подержал в руках оружие. В остальное время мне доставались исключительно орудия труда: лопата, кирка и лом.
На присягу в часть приехала мать, и не одна, а с малолетним братцем Прохором. За минувшие полгода он подрос и сделался говорящим, а до того щебетал на каком-то невнятном пернатом наречии.
Прохор устал от дороги и капризничал. Мать успокаивала его забавной фразой: “Прошка, не баси!” – и он тут же замолкал, беззвучно потешаясь над этой наигранной суровостью.
А лет пятнадцать назад мать обращалась и ко мне с такой же просьбой – “не басить”. Меня почему-то ужасно умилило, что часть моего прошлого теперь будет донашивать и Прохор. Чтобы мать не поняла, как я растроган, спросил язвительно:
– Ма, а вот почему ты не говоришь про Белгород – что “не чужой мне город”?
Сказал и пожалел, потому что у матери сразу сделалось такое виноватое лицо. А я давно уже перестал обижаться на неё за Тупицына, развод и полтора года жестокой Москвы. Повзрослев, я понимал, что единственная вина матери в том, что в восемнадцать лет она выскочила замуж за солидного и занудного доцента. Выросла в семье без отца и со своей мамашей отношения поддерживала очень формальные. Что-то там было нехорошее в их совместном прошлом, раз эта “бабушка Нина” ни разу не проявилась в нашей жизни.
Когда мы прощались, я нарочно выдумал, будто бы ребята и командиры спрашивали – не моя ли жена с ребёнком приехали? Мать была в восторге. Хотя она и правда выглядела молодо: худенькая, стройная, в коротеньком модном пальто, да ещё на каблучках – издали больше двадцати пяти не дашь.
На прощание я насыпал Прохору в птичью его ладошку горсть “золотых” петличных бирюлек, которые зачем-то купил заранее в нашем военторге.
А со следующего дня стали приезжать “покупатели” из военных частей. Сначала разобрали ценный материал: штукатуров, сварщиков, электриков. А под конец остались мы – неквалифицированные разнорабочие. Но и на наш контингент нашёлся спрос. К вечеру за мной и прочими неумёхами явился долговязый капитан с женственной фамилией Бэла. Проверив наши фамилии, Бэла велел грузиться в подъехавшую к КПП “газель”. Мы отправлялись служить на военно-ремонтный завод.
Возможно, мне просто в очередной раз повезло. Завод, куда я попал, оказался тихим и крепким хозяйством. Его обслуживала всего одна рота на сто двадцать человек. Там имелись цеха – механический, литейный, электродный, гальванический и деревообрабатывающий. Работа в последнем считалась самой ненапряжной, и там в основном ленились дембеля.
Завод был относительно благополучным. К примеру, последний несчастный случай тут произошёл лет десять назад, хотя история о нём передавалась из уст в уста: какой-то солдатик в нетрезвом виде принял поистине царскую кончину, как из сказки про Конька-горбунка, – провалился в технический колодец с горячей водой и там сварился.
Нашу партию везли не только для работы в цехах. Начиналась закладка нового ангара, и завод нуждался, кроме прочего, в обычных солдатах с лопатами.
Заводская “газель” привезла нас из карантина в часть. В дороге Бэла записал в блокнот наши домашние адреса, телефонные номера родителей, уточнил, кто что умеет, и более не проронил ни слова, только вздрагивал головой в такт ухабам.
Когда он отлучился за стаканчиком кофе в придорожный ларёк, ушлый водила с лычками ефрейтора предупредил:
– Вас определят в четвёртый взвод. Там разнорабочие. Пятеро по-любому пойдут в бригаду землекопов, но вы, хлопцы, проситесь в цех. Как по мне, лучше оглохнуть в механическом. У землекопов зимой ад, уж поверьте!..
И мы, конечно же, поверили ему – всем сердцем. Нас было четырнадцать человек.
Завод выглядел словно небольшой промышленный городок, только заключённый под стражу – его улицы с цехами, ангарами, боксами, бараками и прочими зданиями окружал бетонный забор в зарослях колючей проволоки.
Мы заехали не с центрального КПП, а через ворота грузовой проходной. Рабочий день закончился, гражданские покинули территорию завода. Было тихо, безлюдно и сумрачно, только желтели сутулые, тусклые фонари. Ближний цех походил на огромный закоптелый парник.
По приезде Бэла перепоручил всю “газель” старшине по фамилии Закожур, после чего отбыл в управление. Едва Бэла скрылся, Закожур, шкодливо оглянувшись по сторонам, заявил:
– А теперь бегом до казармы марш! – кивком указал в сторону небольшой двухэтажной постройки, находившейся метрах в двухстах от проходной. – Последние пятеро – в землекопы!..
Побежали! Я тоже было рванул, но зацепился о ногу Игоря Цыбина, и мы оба под хохот Закожура растянулись на асфальте. Костя Дронов даже не успел выйти из “газели”. В спину его яростно толкал, клокоча туловищем, Саша Антохин – он-то как раз был самым бойким в нашей партии, а вот взял и оказался запертым неповоротливой дроновской спиной. Топтался на месте румяный увалень Максим Давидко. А девять быстрых уже неслись галопом к казарме – победители…
Потом я узнал, что это была старая ротная традиция – перегонки. Бэла поэтому и ушёл, чтоб не мешать жеребьёвке.
«Библиотекарь» — четвертая и самая большая по объему книга блестящего дебютанта 1990-х. Это, по сути, первый большой постсоветский роман, реакция поколения 30-летних на тот мир, в котором они оказались. За фантастическим сюжетом скрывается притча, южнорусская сказка о потерянном времени, ложной ностальгии и варварском настоящем. Главный герой, вечный лузер-студент, «лишний» человек, не вписавшийся в капитализм, оказывается втянут в гущу кровавой войны, которую ведут между собой так называемые «библиотеки» за наследие советского писателя Д. А. Громова.Громов — обыкновенный писатель второго или третьего ряда, чьи романы о трудовых буднях колхозников и подвиге нарвской заставы, казалось, давно канули в Лету, вместе со страной их породившей.
Новое издание дебютной повести Михаила Елизарова, автора романов «Библиотекарь» (2007), «Pasternak» (2003) и нескольких сборников рассказов. «Ногти» прогремели в самом начале нулевых и давно стали библиографической редкостью и одним из самых читаемых текстов в русском интернете.
Михаил Елизаров написал жесткий и смешной памфлет, бичующий нынешние времена и нравы. «Pasternak» — это фантастический боевик, главная тема которого — ситуация в православии, замутненном всевозможными, извне привнесенными влияниями. Схема романа проста, как и положено боевику: есть положительные герои, этакие картонные бэтмены, искореняющие зло, и есть само Зло — чудовищный вирус либерализма рasternak, носители которого маскируют духовную слабость разговорами об «истинных человеческих ценностях». Символ подобного миросозерцания — псевдоевангельский роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
Михаил Елизаров — один из самых ярких и талантливых современных писателей, лауреат премии «Русский Букер». Его проза притягивает, будоражит, действует, не оставляя ни одного шанса читательскому равнодушию.Главный герой нового романа — советский подросток конца восьмидесятых. Место действия — окраина промышленного мегаполиса, где дворовая шпана зарабатывает деньги на показе «мультиков» зазевавшимся гражданам. Но «произведение о детстве» трансформируется в сюрреалистический кошмар. Реальность подменяет мистификация, пространство и время мутируют, нарисованный мир диафильма оживает, обнажая бездну…
«Если допустить, что у сочинителя на письменном столе имеется две чернильницы с различной природой чернил, то эта книга, в отличие от всех предыдущих моих, написана полностью содержимым второй чернильницы. Такое со мной впервые.Отличительное свойство этих „вторых чернил“ — вымысел. В книге ни слова правды».
Англо-русский роман конечно же о любви, о любви между представителями разных культур в условиях глобализованного мира. Во что выльется случайная встреча главных героев: английского юриста Дэвида и преподавателя московского вуза Тани? Если рассматривать жизнь как квест, то такие встречи — это подсказки, куда и с кем идти по жизни дальше. Кто понял, дойдёт до счастливого финала, кто не заметил, удача отвернётся. Как же узнать, что подарок судьбы, а что искушение?
Если ты живешь в криминальном мире, частью которого является твоя семья, но не ты сам, то психологические проблемы неизбежны. Рита не стала исключением. Ее тело выросло, но внутри она так и осталась маленькой девочкой, маленькой Машей без Медведя, которая заблудилась в лесу взрослой жизни. Она вдруг осталась одна, а одной очень страшно, особенно когда попадаешь в секретную тюрьму, и над миром нависает апокалипсис. Всю жизнь Риту спасала вера, но что делать, если и бог покинул тебя?
Привет-привет!!! Познакомимся? Познакомимся! Я — Светлана Владимировна Лосева — психолог по счастью. Ко мне обращаются, когда болит Душа. Когда всё хорошо в материальном и социальном плане, и сейчас, вдруг (!!!), стало тошно жить. Когда непонятно, что происходит и как с этим «непонятно» разобраться.
На маленькой планете идёт борьба за власть. Десять крупных очагов соревнуются между собой за лидерство. Но к чему может привести отчаянное противостояние? Конечно, к катастрофе. Мятежники не подозревают, что запустили машину безумия, неумело пытаясь спасти мир. И теперь всей планете угрожает призрак смерти. Он маячит на горизонте, желая разрушить то немногое, что ещё осталось.
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на житейском уровне. На том самом, где нет фотокамер и журналистов, нет психологов и юристов, где решения принимаются своим умом. Жажда жизни, стремление к счастью, ответственность за свой выбор, вера в себя и в лучшее. Как бы ни было плохо — все равно когда-нибудь будет хорошо! Книга рекомендуется к прочтению не только женщинам, но и мужчинам. Ведь счастье не строится в одиночку.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.