Земля. Долгий путь вокруг - [17]

— Думаю, существует только один мотоцикл, который создан для кругосветного путешествия, — заявил я.

— И это КТМ, — подхватил Чарли.

— Да послушай ты меня спокойно. Из тех мотоциклов, что мы уже опробовали, нам подходит только один…

— И какой же?

— «Бумер».

— Я так не думаю.

— Он просто создан для подобного путешествия. Это не значит, что он единственный, на котором мы можем поехать, но…

— Я считаю, что и с BMW будет то же самое, что и с «Varadero», — упорствовал Чарли. — Через какое-то время он нам надоест. И BMW с нагрузкой…

— Через какое-то время нам надоест любой мотоцикл. Надоест, потому что мы собираемся ехать шесть дней в неделю, причем целых пятнадцать недель подряд. Так что давай не беспокоиться о том, что нам станет скучно через десять минут. Мне кажется, что…

Но Чарли перебил меня:

— Лучше КТМ все равно ничего нет. На нем легче ехать. Он лучше сбалансирован.

— Мне кажется, в первую очередь следовало бы подумать о надежности, — стоял на своем я.

К концу января Чарли все-таки убедил меня. «Фактор улыбки» одержал верх над прозаической надежностью, и мы решили, что нам подходит КТМ. К тому времени, когда мы отправились в Лондон на встречу с Эрланом Идрисовым, послом Казахстана, даже я пребывал в восторге от замечательного австрийского мотоцикла. Все, что нам теперь оставалось сделать, это убедить КТМ проспонсировать нас. Зная, что они не обладают средствами крупных компаний вроде BMW, мы умерили свои аппетиты: всего лишь небольшое финансовое вложение, окупающее часть затрат на путешествие, и четыре «950 Adventurer», плюс необходимые запчасти. Дэвиду столь значительная уступка (он рассчитывал на полное спонсорство) не понравилась.

— Пусть раскошеливаются, все вложения окупятся, — настаивал он. — Если ваш сериал будут показывать в прайм-тайм, а в телепрограммках рекламу украсят ваши физиономии и два их мотоцикла, то компания окажется в выигрыше. — Но мы-то понимали, что за свое решение выбрать КТМ нам придется платить.

И снова мы оказались перед дилеммой, отравлявшей все наше предприятие. Время, а не деньги было главным решающим фактором. Из-за моих обязательств перед продюсером у нас не было года или двух на подготовку к путешествию. У нас было всего лишь три с половиной месяца. Нам пришлось нанять людей, которые нам помогали. А это означало, что им надо платить. Чтобы покрыть расходы, мы делали телесериал, а это, в свою очередь, требовало вовлечения еще большего количества людей, которым тоже нужно платить. Поэтому мы и вошли в мрачный мир корпоративного спонсорства. Вечером перед прибытием на нашу штаб-квартиру представителей КТМ Дэвид в своей оригинальной манере резюмировал, что же такое корпоративное спонсорство:

— Можно выйти и купить мотоцикл в розницу, смонтировать фильм в свободное время и спустить все свои деньги. Но если вы хотите все за бесплатно, вам придется — как это говорится? — встать раком.

Представители КТМ пообещали, что приведут на переговоры (мы очень надеялись заключить сделку) Томаса Юнкерса, немецкого режиссера, ездившего на «950 Adventurer» в Сибирь. Это нас обеспокоило. Вечером накануне Чарли сказал, что теперь-то нам действительно надо быть осторожными:

— КТМ хотят привести парня, который уже сделал это, который проехал через Сибирь: пусть, мол, посмотрит наш график. Но он может полностью его разосрать.

Я был настроен скептически по другим причинам:

— Я собираюсь пересечь Сибирь, но абсолютно не хочу говорить об этом с тем, кто уже проделал это. Почему? Да потому, что он расскажет, как все делал, а ты лишь повторишь это. Ну и зачем это надо?

На следующий день в Лондон прибыл коммерческий директор КТМ Георг Опитц вместе с Юнкерсом. Когда мы увидели заявившегося к нам в штаб человека — на которого необходимо было произвести впечатление, если уж мы надеялись заручиться поддержкой КТМ, — здоровенного верзилу, то поняли: будет не так-то просто убедить его, что мы действительно способны выполнить задуманное. Юнкере был весьма скуп на похвалы и не пришел в восторг от намеченного нами маршрута.

— Широких степей на северо-западе Казахстана надо избегать, — заявил он, — поскольку при Советах там был полигон для испытания биологического оружия. Там у всех проблемы с горлом из-за того, что вытворяли коммунисты, — провозгласил он высокомерно. — Если вы там остановитесь, не пейте воду. Никакой местной еды. Никаких овощей.

В северо-восточный Казахстан нам, по его словам, тоже лучше было не соваться.

— Нет, нет, нет. Не по этим дорогам, — утверждал Юнкере. Водя толстыми пальцами по карте, он отчитывал нас: — Да вы что! Здесь только угольные шахты… До восемьдесят девятого года тут испытывали атомные бомбы… А здесь проехать вы сможете только так, что бы вам ни говорили… Ну а тут одни сплошные кладбища. Это закрытый район… Можете проехать здесь, но этот район полностью уничтожен, и там высокий уровень радиации. Очень высокий.

Мы договорились с казахским послом в Лондоне — который, кстати, уверял нас, что его молодая страна безопасна, прекрасна и ее несомненно стоит посетить, — о проезде в Россию через КПП, обычно предназначенный для грузового движения.