Земля Без Короля - [122]

Из потолка справа от Гулдейруса послушно вывалился каменный блок величиной с человека и с грохотом рухнул на пол, но раздробил всего лишь труп, одетый в воинскую броню, а волшебник с летучими мышами внезапно оказался на изрядном расстоянии от того места, где только что находился, там, где в стороне от общей схватки стоял орнентарский воин, зачем-то потрясавший над головой мечом.

Повелитель Летучих Мышей едва успел скривить губы в презрительной усмешке, как Маркоун из Серебряного Древа в свою очередь поднял руку и швырнул в Гулдейруса шар, взорвавшийся буйной огненной вспышкой. Усмешка исчезла с лица орнентарского мага, и он поспешно, забыв о важности, спрятался за угол уцелевшего стеллажа. Грохот от разрыва магической гранаты Маркоуна был немедленно подхвачен ревом пламени, жадно охватившего пустые полки.

— Впечатляет, — заметил второй орнентарский маг. Он тоже презрительно усмехался, — Между прочим, Фалаг, к вашим услугам.

Хоукрил взмахнул мечом гораздо раньше, чем любой из магов Серебряного Древа успел выкрикнуть заклинание, но его клинок без малейшего сопротивления прошел сквозь ухмыляющегося Фалага, словно маг был сделан из дыма.

Фалаг злобно взглянул на него и пробормотал:

— Я тебе еще отомщу, тупоголовый. — Он шагнул сквозь полку, к которой прислонялся, и исчез из виду.

Мгновением позже весь пролет стеллажей превратился в ревущий вихрь обломков и щепок. Возле торца стоял, подняв руки и вглядываясь в пыльное облако, Кламантл, только что ударивший по стеллажу разрушающим заклинанием, но смех Фалага донесся до него откуда-то сбоку, из темноты. А действие магического удара распространялось все дальше и дальше вперед, и стеллажи один за другим с громким хрустом разлетались в щепки.

Наконец рухнул последний, и все увидели волшебника Гулдейруса, пытавшегося отворить маленькую простую дверь в стене, которой никто прежде не замечал. Маг поглядел на своих соперников — его лицо перекосилось от гнева — и что-то чуть слышно прошипел. Когда же в следующее мгновение он прикоснулся к двери, она исчезла, окутавшись дымным облаком, и Гулдейрус с молниеносной быстротой кинулся внутрь.

Увидев, что Маркоун снова поднял руку, орнентарский воин метнулся следом за Повелителем Летучих Мышей.

— Колдовской кабинет Эхрлута? — прищурившись, осведомился младший из волшебников Серебряного Древа.

— Что бы там ни было, — ответил Кламантл, — он спрятался туда, чтоб выиграть время и нанести нам новый удар или найти какое-нибудь новое оружие против нас. Вперед!

Комната, в которую попал Гулдейрус, была темной и пыльной, но вся звенела от бесчисленных забытых долгодействующих заклинаний, оживших благодаря силе могущественной боевой магии, хлынувшей внутрь вслед за волшебником. Да, это не могло быть ничем, кроме колдовского кабинета Эхрлута, и, если Трое помогут ему, там может оказаться какой-нибудь жезл или другой магический предмет, при помощи которого он разделается с этими выскочками из Серебряного Древа.

Его летучие мыши с писком носились вокруг, сообщая, что комната пуста, и Гулдейрус зажег свечи, мгновенно вырастив их из своих собственных пальцев, чтобы осмотреть стены: нет ли там каких-нибудь надписей, полок или ниш, закрытых дверцами. Ничего. Помилуйте, Трое, неужели он угодил в западню?

Он поспешно обернулся и дрожащими пальцами сплел самую сильную магическую преграду, какую только знал. Он почти нечленораздельно из-за спешки пробормотал нужные заклинания и едва успел обругать орнентарского воина, ввалившегося в комнату с диким взором и обнаженным мечом, как перед дверью появился старший из двух магов Серебряного Древа, творивший убийственное заклятие.

Гулдейрус закрылся щитом и стоял, высокий и внешне спокойный, ощущая каждый изгиб своей защитной оболочки, просматривая каждую ниточку магических переплетений, из которых она была соткана, в поисках изъянов — каждый из них мог бы означать его смерть, — и не обнаруживал ничего. Действительно, ни одной бреши не оказалось в его щите даже тогда, когда все вокруг него загремело и завизжало, взорвалось ярким пламенем янтарного цвета с зелеными и лиловыми языками, колдовским пламенем, нахлынувшим, подобно волне, на орнентарского воина, который все еще тыкался в стены, пытаясь найти выход или укрытие.

Воин вскрикнул лишь один раз, издал хриплый вопль, который тут же перешел в затихающее бульканье. Его плоть начала таять, превратившись в красный студень, тело осело на пол, а в следующее мгновение от него осталась лишь пустая, беспомощно качающаяся броневая оболочка. Все летучие мыши в комнате превратились в темные бесформенные комки и попадали на пол коротким градом. Звук при этом был такой, словно из большой корзины просыпали множество яиц.

Повелитель Летучих Мышей, едва ли не впервые за свою долгую жизнь, испытал настоящий страх. Он резко повернулся и в ужасе бросился к двери, надеясь, что его магическая защита сдержит этот выпивающий плоть огонь на время, достаточное для того, чтобы он смог ускользнуть.

Конечно, он бежал прямо навстречу тому оружию, которое любой из сражавшихся против него магов мог пустить в ход; они тоже знали это. Он с лихорадочной быстротой принялся на бегу создавать летучих мышей, чувствуя, как они вьются по сторонам от него, ползают по плечам и голове. Если он окажется побежден, но хоть одна-единственная летучая мышь, созданная его волей, сможет благополучно улететь прочь, то Гулдейрус снова воскреснет.