Земледельцы - [8]
И верно, поезд Довнаровича был набит охраной. А на десной партизанской базе, куда пришла весть о поезде, ваходились в тот момент всего 17 человек. Мало. Очень мало. Однако Орловский поднял людей и форсированным маршем повел наперерез. Наскоро завалили путь шпалами, сам Орловский с красным фонарем пошел навстречу поезду. Договорились ошеломить охрану, стрельбой и криками создать впечатление, что поезд окружен несчетным количеством партизан.
Машинист увидел человека с красным фонарем, затормозил.
— Эй, что там?
Взмах фонаря — и лес ожил. По вагонам ударил шквал огня. В ответ — ни единого выстрела. А партизаны уже бежали к вагонам…
Остальное мы знаем. Добавим только, что и новый министр внутренних дел еще долго гонялся за Мухой-Михальским. И тоже безуспешно…
А потом вдруг министру доложили, что Муха-Михальский исчез. Да, да, был — и вдруг исчез. Куда? А кто его знает! Был Муха, был его отряд — нет ни Мухи, ни отряда.
У нового министра хватило ума не поставить исчезновение отряда Мухи-Михальского себе в заслугу. Ведь кто знает, не объявится ли еще Муха в свой срок в другом месте?
Не объявился. В январе 1925 года ЦК Компартии Западной Белоруссии принял решение свернуть партизанское движение в Полесье. Приказ Орловскому доставил специальный курьер ЦК КПЗБ. Это решение диктовалось условиями, которые сложились тогда в Западной Белоруссии и Польше.
Но люди Орловского остались на местах. До урочного часа. До новых битв.
3. РАЗ КАРТОШКА, ДВА КАРТОШКА
Да, утро над Мышковичами занималось пронзительное. Действительно пахло свежим арбузом. Орловский приспустил стекло, ловил щекой дыхание дня. Вася-шофер мурлыкал под нос: тихонечко, громче, громче… Навязчивым Вася быть не боялся — председатель по причине контузии туг на ухо. Пользуясь этим, Вася кое-что себе «позволял». Скажет, например, Орловский: «А теперь, Вася, на ферму». Вася глазами ответит «Слушаюсь», а под нос бубнит: «На ферму, на ферму… А колдобины когда заделаешь? Рессора-то на сварке держится. Тебе что — пересядешь на бричку, сенцо под бок. А мне кукуй. Дождешься от тебя, глухаря, новой рессоры. Миллионы в банке, а ты все скупердяй…»
Словом, Вася типичный шофер типичного председателя. Вот и теперь, помурлыкав, скосил глаза на дождевик, на председательские сапоги, забубнил недовольно:
— Куда это с ночевой собрался? Сначала рессору давай…
— Что? — встрепенулся Орловский.
— Да ничо. Погода, говорю, преспектабельная. На охоту бы съездить — чо ружье зря возим? Кряква, Кирилл Прокопыч, полетела.
— А рессора?
— Так сменим.
Нет, опять не понял председатель намека, замолчал. А может, вид сделал, что не понял. А может, о чем другом думает. Ну да, конечно, о другом — вон как лоб морщинит, желваками двигает.
— Так какая, говоришь, погода?
— Преспектабельная.
А в пустом рукаве — дерг, дерг. И в голове шум, словно волна морская галькой играет. Накатит, пошуршит — отпустит. Если точно к непогоде — все чаще будет накатывать, шуршать, чтобы потом, уже перед самым ненастьем отпустить, успокоиться.
— Однако, поднажми, — сказал Орловский, взглянув на часы.
Ровно в шесть тетя Паша, уборщица правления, отпирает комнату для заседаний. Ровно в шесть Вася тормозит у правления.
А там уже людно, колготно. У дверей обмываются текучими самосадными струями курильщики. Степенные бригадиры в сторонке — у них свой, бригадирский интерес к начинающемуся дню. Кто-то пришел по службе, а кто-то и просто так. Потому что это не совсем утренняя планерка, обязательная во всех колхозах. Это совсем не утренняя планерка, это не то чтобы утренняя планерка, это и планерка и не планерка, заседание и не заседание, что-то такое типично «рассветовское», как и «рассветовский» хлеб, и «рассветовское» молоко. Что-то такое, опять же освященное личностью Орловского, происходящее из глубины его талантливой натуры. Своего рода утреннее, раннее, вот уж точно «рассветовское» вече, на которое может прийти любой и каждый, а бригадиры и звеньевые в силу того, что это все-таки называется планеркой, обязательно. Да, может прийти каждый — с любой болью, с любым недовольством. А может и просто прийти — «на Орловского». Послушать, помыслить, влить в себя кусочек жизненной энергии, исходящей из «деда».
Давно и прочно планерки в «Рассвете» превратились в «уроки Орловского», хотя это стало ясно лишь после смерти председателя. Уроки жизни, уроки борьбы… Он не боялся быть проповедником, выстрадав это право жизнью, отданной без остатка, до донышка людям. Он любил говорить, любил поучать, но разве это поучение, если поучает Орловский? Если в нем вибрирует каждый нерв, если слушаешь — и диву даешься, как сохранил он, как не растратил в много трудности своей жизненной дороги эту жажду жизни, так до конца и не утолив ее? Не утолив до глубокой старости…
«С 25 июля 1944 года по сегодняшний день восход солнца никогда не заставал меня в постели…»
За этими словами больше, чем в них содержится. За этими словами — возрожденные из руин Мышковичи и лучший в Белоруссии колхоз. И люди, вместе с которыми Орловский 24 года подряд вставал до восхода солнца, преодолевал боль открывающихся ран, ломоту в позвоночнике, шум морской гальки в контуженой голове.
В фантастическом романе «Кратер Эршота» вы прочитаете об удивительных приключениях геологической поисковой партии 14-бис, таинственно пропавшей без вести в нехоженых горных дебрях Якутского севера. Вместе с героями повести, отважным Петей Одинцовым и его друзьями, вы отправитесь в опасный путь, завершившийся необыкновенными встречами и открытиями. Вместе с ними вы полюбите суровую красоту горной Якутии и узнаете много нового об этом прекрасном крае. Автор книги — писатель Вячеслав Иванович Пальман — многие годы работал агрономом в совхозах полярного Севера.
Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.
Почему автор так назвал свое произведение? Мы не узнаем никогда, ибо В.И.Пальман ушел из жизни в 1995 году, так и не увидев опубликованным свой главный творческий труд. Но хотел увидеть, и был согласен на публикацию хотя бы отдельных глав в различных московских изданиях и в Магадане. Но жизнь, и не только жизнь, распорядилась иначе… «Кольцо Сатаны» состоит из двух частей: первая «За горами, за долами» повествует о колымских лагерях 30-40-х годов, вторая — «Гонимые» рассказывает о жизни автора на Колыме после освобождения, и опять же о лагерях.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледенения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине. Еще десять веков назад бесчисленные стада их паслись на просторе от верхней Волги до Кавказа, в бассейнах Вислы, Дуная и Рейна.Перемены, связанные с деятельностью людей, вырубка лесов ограничивали среду обитания зубров.
Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе Вячеслава Пальмана «Два шага маятника». И хотя действие происходит в вымышленной стране, оно подсказано реальной жизнью. Героям романа удалось добиться продления человеческой жизни. Они чуть было не погибли: лабораторию «отступников веры» разгромили религиозные фанатики. Но в изгнании они будут продолжать работать, чтобы дать людям величайшее счастье - долголетие.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.