Земледельцы - [43]

Врачи рассказывали:

— За всю свою тяжелую и мучительную болезнь он ни разу не пожаловался.

Сейчас его нет, но есть колхоз имени Саидходжи Урунходжаева — легендарного человека, одного из организаторов колхозного производства в Таджикистане, дважды Героя Социалистического Труда.

Глава первая ЗАПЕВ

Было, не было… Начало всех начал, запев любой песни. Было, не было, а время шло, и ветры с Могол-Тау склоняли ветви и осыпали землю цветами яблонь, и несли белые снежинки далеко до облаков.

Было ли, не было…

В один из знойных дней, когда уже три года существовала Советская власть в этих местах, на кате сидел коренастый мужчина лет тридцати в коротком халате и чустской тюбетейке. Его хорошо знали в чайхане Занбарчорсу, где всегда было полно народу и вокруг рассказчика собирались любопытные.

— Как-то собрались мы в чайхане Нурали варить плов. Один чистил лук, другой резал мясо. Я должен был варить плов, а на долю Саидходжи выпало собирать хворост. На улице шел мокрый снег. Где он мог найти сухой хворост? Для плова все уже было готово, но Саидходжа не двигался с места.

«Эй, Саидходжа, что будем делать?»

«Не беспокойтесь, дядя», — ответил Саидходжа.

Пришло время разжигать огонь. Саидходжа вышел на улицу. Там, конечно, не было ни одной сухой веточки. Он вернулся в чайхану и протянул руку к потолку. (Тут все засмеялись, потому что знали, какой рост у Саидходжи.) Поднял руку к потолку и оторвал одну рейку. Чайханщик всплеснул руками:

«Ты с ума сошел? Потолок упадет!»

Саидходжа оторвал вторую рейку.

«Есть у меня сухие дрова. Сколько хочешь сухих дров. Возьми, Саидходжа!» — воскликнул Нурали…

…На кате сидел другой человек. Он говорил:

— В чашмаи Арзана разделились на две группы и стали тянуть палку. Потом подошел Домуллоджан. Взял палку в руки, а мы восемь человек стали с другой стороны и не могли ее перетянуть.

— Кто такой Домуллоджан? — спросил один из собеседников.

— Брат Саидходжи. Ты не здешний?

— А кто такой Саидходжа?

— Сын Урунходжи, — ответили сразу несколько человек.

— Кто же из них сильнее: Саидходжа или Домуллоджан?

— Домуллоджан говорит, что его брат сильнее, а Саидходжа говорит, что его брат сильнее. А ты еще много будешь задавать вопросов?

В чайхану вошли двое, и мгновенно разговор- смолк. Наступило молчание. Все встали с мест, приложив руки к груди в знак приветствия. Едва кивнув в ответ, новые посетители направились к пруду и сели на кат.

Мы уже не первый раз упоминаем это слово, не объяснив его. Кат — это возвышение, нечто вроде суфы. Суфа — это почти то же самое, что и кат, — возвышение со спинкой для сидения, вроде квадратной кровати. На ней постелен ковер. На ковер стелется скатерть — дастархан, но об этой скатерти мы еще успеем поговорить. Словом, стелется скатерть, на нее ставится поднос, а на поднос можно ставить все, что угодно: и сласти, и фрукты, и всевозможные лепешки, и зелень с кислым молоком, и рыбу, а обычно для начала — чайник чаю с лиалой. Раз пришли в чайхану, торопиться некуда, вылей чай, потом все будет.

Итак, двое вошедших сели на кат. Один из них был кози Пошоходжа, а другой муфтий мулло Бободжан. Муфтий должен знать все мусульманские законы, ссылаясь на которые он мог определить, кто прав, а кто виноват. По его определению кози (судья) вершил суд.

Чайханщик вился мелким бесом вокруг гостей. Он отряхивал полотенцем невидимые крошки с ковра, бесконечно кланялся, не осмеливаясь при этом поднять голову.

— Завари крепкий чай, — приказал мулло Бободжан. — Плов был вкусный настолько, что я объелся.

— Зеленый чай поможет, — согласился Пошоходжа. Чайханщик поставил под кат обувь почетных посетителей и попятился к выходу. Он не слышал, о чем беседовали новые гости, а если бы услышал, то узнал бы вот что:

— Сначала пришли русские, а за ними революция, — начал Пошоходжа.

— Хоть русский, хоть мусульманин — все равно, — сказал мулло Бободжан. — Только нищие делают революцию.

— Вы правы, — согласился Пошоходжа. — А вы слышали, что натворила эта сволочь?

— Кого вы имеете в виду?

— Сына Урунходжи.

— Этого бродягу Саидходжу? Мне кое-что известно.

— Очень хорошо, что вам известно. Теперь я скажу, что мне известно. Если он попадет в руки Шарифбая, то с него живьем шкуру сдерут.

— А вы знаете, где искать Саидходжу?

— Сегодня не знаю, но завтра мои люди скажут. Тут в чайхане есть люди, которые знают, где находится этот негодяй.

— Да, быть ему без шкуры.

— Если он попадет в руки Шарифбая!..

Саидходжа поднялся по тропинке в гору Могула. На нем еще была шкура. Лучше б ее не было! Стояла такая нестерпимая жара, особенно здесь, в каменной пустыне, где солнце уже давно сожгло все травы.

Сейчас в горах можно было напиться только в Бедаге. Под сенью деревьев бил родник с ледяной водой. Небольшой родник. Отойдешь от него на два шага — и воды нет, опять пустыня. Всегда и во веки веков с того далекого времени, когда еще не было календарей, этот родник поил страждущих студеной алмазной водой.

С вершины холма Саидходжа уже видел Бедаг. Он шел к нему как в рай. Халат горел на плечах. Камни были раскалены, и жар проходил через подошвы сапог.

Он шел вниз по горной тропинке. Была не была! Пнул ногой камень, тот покатился в ущелье.