Земледельцы - [20]
— Что вы нас все нахваливаете? Да плохо мы работаем, из рук вон плохо!
Горяч был — это точно. В гневе выцветали его голубые белорусские глаза, струили какой-то сабельный холод, гипнотизировали. Друг Орловского, белорусский писатель Валентин Пономарев — кстати, посвятивший Орловскому немало ярких страниц — рассказывал о случае, относящемся к пребыванию Орловского за границей, в туристской поездке. Проходя мимо кабачка, Орловский услышал пение. Западные немцы из какого-то землячества пели фашистскую «Германия, Германия превыше всего». Удержать Орловского не успели. — Он рванул дверь и остановился на пороге и белыми от гнева, гипнотизирующими, холодными, стальными главами обвел «певцов». Страшен, рассказывает Пономарев, нечеловечески страшен был этот взгляд. И смолкла песня, и в страхе подались от этого безрукого человека «певцы»…
На колхозников никогда не кричал. Не мот переступить через глубинное, крестьянское, нравственное. Бригадиров, бывало, «пушил». Перед начальством никаким не заискивал. Впрочем, и далек был от той председательской философии, по которой, дескать, мы здесь в колхозе хлеб сеем, а там за нами надзирают…
«Рассвет», повторяем, сразу, быстро и намного обогнал соседние хозяйства по всем показателям. Этому обстоятельству немало удивлялись. В самом деле: земли одни и те же, люди одни и те же. То есть люди и там, и там хорошие, земли же — хуже некуда. И вот поди ты!
Люди в соседних колхозах говорили открыто: «Хотим под Орловского». Само имя Орловского в колхозных делах быстро стало этаким знаком качества. «Хотим под Орловского» — значит, хотим в Мышковичи. И вот уже одна семья «поменяла подданство», другая…
— Нехорошо, — рассуждал Орловский. — Нехорошо, что люди покидают родные места.
Так исподволь встал вопрос об объединении колхоза «Рассвет» с соседними маломощными хозяйствами в единый экономический организм. И опять же заметим: подталкиваемый Орловским, этот вопрос стал гораздо раньше, чем по стране прокатилась волна укрупнений. Руководствовался ли Орловский, выдвигая раньше всех идею укрупнения, экономическими расчетами? Несомненно. Но еще несомненнее, что главенствовала при этом не голая арифметика, а социальное понимание необходимости объединения, в конце концов просто стремление прийти на помощь соседу, не оставить его в беде. Тем более что, конечно, «Рассвет» проигрывал на первых порах, растворяя свою мощную, набравшую разбег экономику еще по 10 хозяйствам.
Что и говорить, не всем в Мышковичах новая затея председателя пришлась по душе.
— Это что же, за них и долги выплачивать?
— Да, и долги, — парировал Орловский.
— Из нашего, стал быть, кармана?
— Из нашего с ними общего.
— И на трудодень им так же?
— На трудодень — по труду.
Волновались, кипели, судили Мышковичи. Весь свой авторитет председателя положил Орловский на чашу весов. Рисковал? Конечно. Это же потом, позже рентабельность укрупнения докажут с математической непреложностью. А тогда? В соседней «Лозовой буде», например, один гектар давал всего 314 рублей дохода (в старых деньгах). А в «Рассвете» перевалило уже за тысячу. Огромное расстояние, очень разные масштабы. Но Орловский был уверен: хозяйство резко выиграет, воспользовавшись нетронутыми резервами отстающих колхозов.
Так и получилось. Уже в 1953 году каждый гектар теперь огромного, мощного хозяйства дал 2330 рублей чистого дохода.
А он все недоволен, Орловский. Помню, как на одном из совещаний в Москве я был свидетелем разговора Орловского с радиокорреспондентом. Из множества людей, приехавших на совещание, мой коллега выбрал Орловского, несомненно, из-за двух Звезд Героя на лацкане пиджака. И вот их диалог перед микрофоном:
— Урожай, конечно, собрали отменный?
— Да нет, средне, могли бы повыше.
— Выход мяса?
— Пока еще маловат.
— Надои?
— Так себе, средние…
Так и не вышла эта передача в эфир. Впрочем, на невнимание прессы, радио и телевидения Орловский никогда не мог пожаловаться. К корреспондентам относился терпимо, хотя и не без ехидства. Меня однажды всерьез уверял: этот ячмень потому и хорош, что высеян ночью, когда луна плывет по небу рогом вперед.
…С картофельного поля Орловский уехал уже полтретьего. Обедал наскоро в Бобруйске, куда заскочил на ремзавод договориться о капитальной починке двух автомобилей ГАЗ-51. Долго рядили с главным инженером, перебирать двигатели или уж сразу ставить новые. Орловский настоял: перебирать.
Заодно заскочил в сельснаб поканючить насчет запчастей. Выканючил немного: четыре форсунки для тракторов ДТ да запасной нож канавокопателя. Потом долго смотрел, как квасят капусту в «Горплодоовоще», что-то чиркал в книжечку…
В колхоз возвращался под вечер. Вася-шофер был не в духе, то есть колдобины не объезжал. Ни сапоги председателя, ни дождевик ничего нового для него в этот день не внесли.
— Ездим, ездим, — ворчал Вася. — И чего ездим, если рессора держится на сварке?
Далекие сполохи на горизонте Орловский заметил, когда уже миновали поворот на Мышковичи.
— Стой, Вася, стой, — сказал председатель.
Вышел из машины, поворотился щекой к ветерку, который тянул ровно, без порывов. И снова увидел сполохи — вернее, угадал их там, на вечереющем горизонте, откуда тянул ветер, откуда шла непогода.
В фантастическом романе «Кратер Эршота» вы прочитаете об удивительных приключениях геологической поисковой партии 14-бис, таинственно пропавшей без вести в нехоженых горных дебрях Якутского севера. Вместе с героями повести, отважным Петей Одинцовым и его друзьями, вы отправитесь в опасный путь, завершившийся необыкновенными встречами и открытиями. Вместе с ними вы полюбите суровую красоту горной Якутии и узнаете много нового об этом прекрасном крае. Автор книги — писатель Вячеслав Иванович Пальман — многие годы работал агрономом в совхозах полярного Севера.
Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.
Почему автор так назвал свое произведение? Мы не узнаем никогда, ибо В.И.Пальман ушел из жизни в 1995 году, так и не увидев опубликованным свой главный творческий труд. Но хотел увидеть, и был согласен на публикацию хотя бы отдельных глав в различных московских изданиях и в Магадане. Но жизнь, и не только жизнь, распорядилась иначе… «Кольцо Сатаны» состоит из двух частей: первая «За горами, за долами» повествует о колымских лагерях 30-40-х годов, вторая — «Гонимые» рассказывает о жизни автора на Колыме после освобождения, и опять же о лагерях.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
Судьба зубров, самых крупных зверей на континенте Европы, очень трагична. Эти могучие быки появились на Земле миллионы лет назад. Современники саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей, они оказались пластичнее этих вымерших зверей, перенесли тысячелетние оледенения на западе Европы и на Восточно-Европейской равнине. Еще десять веков назад бесчисленные стада их паслись на просторе от верхней Волги до Кавказа, в бассейнах Вислы, Дуная и Рейна.Перемены, связанные с деятельностью людей, вырубка лесов ограничивали среду обитания зубров.
Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе Вячеслава Пальмана «Два шага маятника». И хотя действие происходит в вымышленной стране, оно подсказано реальной жизнью. Героям романа удалось добиться продления человеческой жизни. Они чуть было не погибли: лабораторию «отступников веры» разгромили религиозные фанатики. Но в изгнании они будут продолжать работать, чтобы дать людям величайшее счастье - долголетие.
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.