Зелинский - [5]
Реакционеры старались всячески мешать «партии Мечникова», преследовали передовых ученых, не давали им спокойно работать.
Так, например, за год до поступления Зелинского в университет профессор Цитович обратился к правительству с жалобой на Мечникова и его друзей. Он обвинял их в пагубном материализме. В своем пасквиле Цитович особенно нападал на Сеченова и Постникова, натравливая на них не только университетское начальство, но и полицию.
Общественное мнение встало на сторону группы передовых профессоров. Салтыков-Щедрин выступил в печати с резким осуждением профессора-мракобеса.
Студенты Новороссийского университета, уважавшие и ценившие преподавателей, на которых нападал Цитович, написали ему возмущенное послание:
«Мы считаем недостойным человека науки быть противником свободы научного исследования, свободы совести, тех идей, для проведения которых в жизнь честнейшие борцы жертвовали своей жизнью…»
В год поступления Николая Зелинского на естественное отделение Новороссийский университет отмечал свое пятнадцатилетие.
Университет в Одессе был первым высшим учебным заведением на юге России, на ее окраине. Сюда хлынула молодежь Бессарабии, Крыма, Кавказа. Многонациональная Одесса привлекала балканских славян. В университет поступали болгары, сербы, македонцы, албанцы.
За короткий срок университет в Одессе успел стать в один ряд со старейшими университетами Москвы и Петербурга.
Появились здесь и общественные организации. Первой формой их была кухмистерская на улице Гуляева, ее открыли студенты. Они сами мыли полы, посуду, обслуживали посетителей. Это давало возможность бесплатно кормиться неимущим студентам. Бездомные студенты здесь же ночевали — на буфетной стойке, на столах.
Вечерами кухмистерская обращалась в клуб. За сдвинутыми столами велись жаркие споры, горячие диспуты. Здесь Зелинский впервые услышал об Андрее Желябове, возглавлявшем студенческие беспорядки в 70-х годах. Узнал он и о нелегальной студенческой библиотеке, организованной тем же Желябовым, сумевшим наладить получение запрещенной литературы через матросов иностранных судов.
Рассказы о студенте Желябове, исключенном из Одесского университета почти 10 лет тому назад, передавались вновь поступившей молодежи, как традиция.
Но скоро разговор о Желябове из прошлого стал настоящим. И таким настоящим, о котором говорить можно было только шепотом.
1 марта 1881 года в Петербурге раздался взрыв. На набережной Екатерининского канала террористами был убит император Александр Второй.
Через несколько дней стало известно: организатор группы народовольцев — Андрей Желябов.
Учебный порядок был нарушен. Студенты не приходили на лекции, лаборатории пустовали. Профессора запирались в деканатских, обсуждая событие, и строили предположения, что будет с университетом. Опасения были не напрасны: в правительственных кругах не прошло незамеченным то обстоятельство, что Желябов вышел из стен Новороссийского университета. «Сверху» потребовали смены университетского начальства. В ректоры был избран реакционный профессор Ярошенко. С начала занятий 1881/82 учебного года реакция заговорила в полный голос, требуя уничтожения «крамолы».
Министр Делянов писал попечителю учебного округа: «Правительство имеет право рассчитывать на то, что преподаватели будут служить ему не для одного только чтения лекций… Уклонение от этого пути должно поколебать доверие правительства к ученой коллегии в совокупности и к каждому из ее членов в отдельности: они поставили бы правительство при повторении беспорядков в печальную необходимость искать корни их возникновения не в одной только среде увлекающегося юношества, но и между членами профессорской. корпорации».
Царское правительство хотело превратить преподавателей университета в своих агентов, требуя от них шпионской деятельности. Тех из профессоров, кто отказывался от этой роли, ректор и декан пытались объявить неблагонадежными в политическом отношении.
Еще с большей силой реакционное начальство обрушилось на студентов. Их арестовывали по всякому ничтожному поводу, исключали, высылали из Одессы или сажали в тюрьмы. Самым легким наказанием был карцер в университете или временное исключение.
В ответ на эти репрессии студенты устроили демонстрацию-протест. Это были первые студенческие волнения после 70-х годов. Занятия в университете прекратились.
Университетское начальство растерялось: очень не хотелось докладывать министру просвещения о своем бессилии.
И тогда в кабинете ректора созрел план провокации. Ярошенко вызвал Мечникова и попросил его повлиять на студентов, вернуть их к занятиям.
— Передайте молодежи, что их требования будут удовлетворены, — заверил он Илью Ильича. — Студенты уважают вас. Они вам поверят.
Студенты действительно поверили Мечникову. Волнения прекратились. Студенты вернулись в аудиторию. Но ректор и не думал выполнять своего обещания. Между ним и Мечниковым произошло «объяснение». Ректор Ярошенко нагло отказался выполнить требования студентов. В ответ на это Мечников подал прошение об отставке. Вслед за Мечниковым об уходе из университета заявил А. С. Постников. Желание профессоров было торопливо удовлетворено.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.