Зеленый жемчуг - [43]

— Что это с нами было? — спросил Пабло, едва окно в реальность вновь открылось для него.

 — Депрессивное излучение, — пояснил Командор.

Он вкратце поведал про Леху Шацкого и его разработку.

 — Леший дери твоего Леху! — сердито прорычал Петрович наконец выпуская руку Дирижера. На запястье радиста быстро расплывался багровый кровоподтек. — Это же хуже всех запрещенных видов вооружения вместе взятых! А если эта конструкция попадет в руки инженеров Альянса?

 — Не попадет! Не должна попасть! — убежденно проговорил Командор. — Дин! Как у нас с взрывчаткой? На два объекта хватит?

 — Хоть на десять! — с готовностью отозвался Дин.

 — Вот и отлично!

 — А как насчет тысяченожек? — полюбопытствовал Слава. — Много их там?

— Достаточно… и не только их. По поводу тысяченожек. Я тут рядом с генератором нашел что-то типа пульта управления всем этим хозяйством, но для того, чтобы с ним разобраться, нужны способности Пабло. Сумеешь прямо оттуда, где вы сейчас находитесь, подключиться через спутник?

 — Да здесь можно попробовать даже по роутеру к местной сети. Расстояние-то плевое!

 — Приступай прямо сейчас. Всем остальным оставаться на месте и занять оборону! Эти игрушки ведут себя чересчур агрессивно, и мне совершенно не улыбается, чтобы кто-нибудь из вас героически погиб в борьбе с гигантским тараканом или еще какой-нибудь механической гадостью! Если успею, постараюсь прикрыть вас с тыла!

— Ну вот, опять! — проворчал недовольно Петрович. — Все, как обычно. И он еще про Клода что-то говорит. А с кого, спрашивается, мальчишка пример берет?

Туся с тоской подумала про раненую руку и задетый бок Командора. Даже если зарядка импульсников не подведет, хватит ли ему сил на еще один неравный бой?

Несмотря на ворчание верного старшины (Петрович не первый год ходил в этом звании и считал, что оно почетнее любых гражданских чинов), ослушаться приказа никто не посмел. Пока Пабло разворачивал необходимую для подключения и взлома кодов доступа аппаратуру, остальные занимали позицию и, что называется, окапывались, используя в качестве прикрытия брошенные машины и строительный мусор. Петрович перенес туда же с десяток импульсников и автоматов с боекомплектом: погибшие от депрессивного излучения на этом участке не успели сделать ни одного выстрела.

Город погрузился во мрак. Барсы включили приборы ночного видения. Запасливый Петрович извлек из рюкзака дополнительный для Туси.

 — Ты что, все снаряжение в двойном экземпляре таскаешь? — поинтересовался Дин.

 — А что делать, — вздохнул Петрович. — Вы-то, остолопы, вечно норовите все сломать или потерять!

 — А как же броня? — поддел его, не отрываясь от работы, Пабло.

 — Ну, знаете ли! — возмутился Петрович. — Кто потерял броню, тому и ночное видение не поможет!

 — Да уж ладно, Петрович! — хлопнул его по плечу Слава Капеэсэс. — Сознайся, что просто всегда готов к встрече с прекрасной незнакомкой!

Петрович предпочел отмолчаться. Туся тоже не стала вступать в дискуссии. Она просто с благодарностью приняла прибор, по горькому опыту зная, что ночь — это ночь!

Она едва успела освоиться в непривычном для себя черно-сером, с примесью зеленого не совсем трехмерном мире, как он начал непредсказуемо и жутко оживать. И поскольку это был мир смерти и разрушения, все его создания появились на свет лишь для того, чтобы нести смерть. Активизировались ли они с приходом ночи, чуяли ли живую, недобитую излучением, человечину, или вычислили своими электронными мозгами попытку покушения на свою свободу, но такого количества жутких механических тварей Туся не видела за всю свою жизнь.

Барсы едва успевали отражать атаки каких-то мохнатых пауков, прыгающих, как тушканчики, стреляющих роботов, огнедышащих саламандр и прочих созданий, одолженных человеком у природы и усовершенствованных для того, чтобы, в конечном счете, эту природу уничтожить. При мысли о том, каким образом мимо всех них прошел Арсеньев, мороз по коже пробегал. Впрочем, не зря же боевые товарищи называли его Командором. Следовало обладать его присутствием духа и чувством юмора, чтобы называть всех этих жутких чудищ и монстров «игрушками».

Впрочем, остальные барсы унывать, а тем более сдаваться, похоже, тоже не собирались. Они чувствовали себя в своей стихии и даже с некоторой кровожадной радостью узнавали знакомые модели, которые, впрочем, уничтожались ими с удвоенным азартом.

 — Но пассаран!!! — во все горло вопил позабывший про заикание Слава, разряжая аккумулятор скорчера и закрепляя новый. — Патриа о Муэрте! Слава КПСС!!!!

 — Да куда же вы все разом! — басовито возмущался Петрович, словно заправский охотник, срезая одного тушканчика за другим.

 — Скрипки слева! Виолончели справа! Сколько можно объяснять! — приговаривал стрелявший с обеих рук по паукам Дирижер. Рацию он заботливо устроил в укрытии между камнями.

Временами в наушниках раздавались не менее экспрессивные возгласы Командора, перемежаемые лязгом, скрежетом и выстрелами: похоже «игрушки» все-таки нашли доступ в лабораторию Шацкого.

И только технофил Дин испытывал к машинам что-то вроде жалости:

 — Сколько электроники хорошей пропадает зря! — сокрушался он, ведя прицельный огонь по саламандрам. — А ведь люди старались, придумывали!