Зеленый жемчуг - [270]
И опять в сердце вспыхивает гнев. Ну, вечно он все испортит, ну, почему ее надо сравнивать со своими любимчиками. Конечно же, отец всегда мечтал о сыне, а Сашка — его свет в окошке, самый талантливый и перспективный ученик. Реакции решает в уме, когда музицирует, а сонаты, видимо, разучивает во время тренировок по флаю. Но она-то так не умеет. И что, ее за это надо убить? К тому же у Сашки нет маленькой сестренки, которая требует внимания, и целого дома, за которым тоже нужен присмотр.
Спустя годы она, наконец, поняла, что причина крылась в другом. Просто она все время чего-то боялась и видела преграды даже на ровном месте. А Феликс умело манипулировал ее страхами.
— Помочь по химии? Или ты и так уже все решила?
Тихий троечник с последней парты, заискивающе улыбаясь, заглядывает в ее планшет, на котором, конечно же, никакая не химия, а запись ее последнего провального выступления на конкурсе балета.
— Можно подумать, ты сам хоть что-то понимаешь? Ты же тоже последний тест провалил.
Хочется, чтобы в голосе прозвучало королевское высокомерие напополам с кокетством, а на деле опять получается глупая девчачья грубость.
Впрочем, Феликс, кажется, этого невзрачного паренька так зовут, не привык обижаться.
— С химией, это правда, у меня не очень, — обезоруживающе улыбается он. — Но это сейчас самая перспективная отрасль, даже не столько химия, а биотехнологии и генетика и, конечно же, вирусология. Я вот только не могу понять, у тебя же отец такое светило, на его лекции в нашем лицее приходят даже профессора из других вузов. Неужели он не может тебе это несчастное бензольное кольцо объяснить?
Ну, да, конечно, будто отец когда-то умел объяснять. Вернее, он, конечно, объясняет и, наверное, неплохо. Но таким, как Сашка, которые весь материал ловят просто на лету.
— А что ты там смотрела до того, как я подошел? Это же ты там танцевала? Я узнал, я видел, как ты выступала на концерте в лицее. Не припомню ничего более совершенного.
Даже не знаешь, как отнестись к таким комплиментам. Не хочется признаваться, но отец, увы, прав. Последний конкурс это красноречиво показал. Солисткой ей никогда не быть, а стоять в кордебалете или отрабатывать батман тандю[27] со всякой мелюзгой — ниже ее достоинства. Вот только до химии и медицины ей, тем более, никакого дела нет. Как и до этого навязчивого парня. Но и прогонять его прочь почему-то тоже не хочется. Ей таких приятных вещей никто пока не говорил. Такие, как Арсеньев, ее не замечают, а те, кто попроще, робеют перед тенью отца.
— Ладно, давай попробуем решить тест по химии вместе, — примирительно предлагает она.
— Одна голова хорошо, а две лучше, — мигом соглашается Феликс. — Я тут, кстати, добыл вариант, который дадут на пересдаче. Вместе с ответами.
— Но ведь это нечестно.
— Почему. Половина класса так делает. К тому же, мы же сначала сами решим эти несчастные уравнения, а потом просто проверим.
Вот только вместо химии они весь вечер болтают о балете, вернее болтает она, а Феликс внимательно слушает и говорит такие приятные вещи, что начинает кружиться голова. А химия, ну, как-нибудь решится сама. Ведь есть же спасительный вариант. Ну, кто за время учебы ни разу не списывал? У Феликса на такие дела разработана целая система, и он ею охотно делится.
— Это будет наш с тобой маленький секрет, — заговорщицки ухмыляется он.
Первый в длинной веренице недомолвок и откровенного вранья. Вранья преподавателям, отцу, сестре, вранья самой себе. Но остановиться она не могла. Ведь так хотелось верить в то, что Феликс ее действительно любит. Уже в те годы он умел красиво ухаживать и предугадывать все ее желания. А потом их связала кровь.
— Хорошо хоть ты от меня не шарахаешься. Я уж думал, и ты поверила наветам. Не отвечала на письма, не выходила в межсеть.
Они сидели за столиком кафе, столкнувшись нос к носу на улице дорогих бутиков. Тогда эта встреча казалась случайной. После изгнания Феликса из лаборатории они не виделись уже более двух лет.
— Я пыталась писать, но ты сменил адрес, а твой канал оказался заблокирован.
Почему она оправдывается? В конце концов, он сам мог ее разыскать.
— Ты похорошела. И от поклонников, небось, отбоя нет. Впрочем, зная профессора, не удивлюсь, что он никого к тебе не подпускает. Он не выдал тебя там, часом, замуж за этого своего Арсеньева? Видел, кстати, его диссертацию. Впечатляет.
— Да куда уж Арсеньеву жениться. Он же женат на своей работе. Его теперь услали на задание в какой-то там Новый Гавр.
Какой бес ее дернул, подчеркивая свою значимость и осведомленность, ввернуть не особо и к месту название города, которое запомнила из случайно подслушанного разговора Вернера с отцом. А ведь она знала, что Арсеньев служит в разведке, и о его делах вне дома лучше не болтать.
Так она загнала себя в западню страха, а Феликс захлопнул крышку и держал ее на крючке долгих девять лет, обещая передать в штаб Звездного флота запись беседы в кафе, а также данные о том, что убийца, установивший взрывное устройство в лаборатории отца, имел ее биометрические параметры.
