Зелёный шум - [22]

— Будешь тут в воду опущенная. — Александра провела ладонью по лицу, словно сняла липкую паутину. — Обманул ты меня, Ефим, запутал. Ну и я через тебя почём зря врать стала.

Кузяев насторожился:

— Что это за слова такие?

— А вот такие. Шпитомцы-то ребячьи здоровёхоньки были, а ты их в больные зачислил да торговать меня ими послал.

Кузяев исподлобья посмотрел на сестру и сделал вид, что обиделся.

— Это уж ты зря, Александра. Вспомни, как дело-то было Мы как в город приехали, ты по магазинам пошла, за покупками, а я поросят в лечебницу повёз. И мне там сам главный доктор сказал сразу: «Никак нельзя такую хворобу на ферму допускать». Ну как было не продать их?

— Ладно, Ефим. Хоть сейчас-то не ври, — устало махнула рукой Александра и, показав Кузяеву пакетик с крысиным ядом, обо всем рассказала.

Кузяев нахмурился:

— Это что ж получается? Следят за нами ребятишки, улики подбирают?

— Да нет. Они тебя сегодня вроде не видели. Но обидели мы их крепко — сначала ты их от поросят отстранил, теперь базар этот.

— А взрослым кому мальчишки о базаре не сболтнули?

— Не должно вроде.

— А где они сейчас? — продолжал допытываться Кузяев.

Александра призналась, что Гошка поссорился с ней, убежал из чайной, а Никитка пошёл его разыскивать.

— Эх ты, голова, уши холодные, — с досадой сказал Кузяев. — Раз такое дело, надо бы парня при себе держать, глаз с него не спускать. — Он оглянулся, чтобы позвать официантку, и вдруг осёкся. За его спиной, у стены, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял Никитка.

— Это что за невидаль? — удивился Кузяев. — Ты зачем здесь?

— Я… Мы… — забормотал Никитка. — Мне Гошка пакетики велел взять. С ядом с этим.

— Ох, господи, — вздохнула Александра, передавая Никитке пакетики. — И зачем они вам теперь? Где Гошка-то?

— А он там, на улице. Подводу попутную ищет.

— Вот упрямый-поперечный! — рассердилась Александра. — Иди скажи ему: сейчас вместе поедем. — И она обратилась к брату: — Пора трогаться, Ефим.

— Да-да, уже время, — согласился Кузяев.

Он искоса оглядел Никитку, потом поднялся из-за стола и взял его за плечо.

— Ну-ка, выйдем!

Они вышли в коридор, Кузяев затолкал Никитку в дальний полутёмный угол и, держа за плечо, угрожающе шепнул:

— Кайся, как на духу. Чего-нибудь слышал?

— Слышал, дядя Ефим, — так же шёпотом признался Никитка, чувствуя, как рука Кузяева больно сжимает его плечо.

— Ну?

— Вы тётю Шуру поросят заставили продать.

— Та-ак… Очень даже красиво, — протянул Кузяев. — Ну вот что, стрючок, ты меня сегодня в городе не видел, с Александрой я ни о чём не разговаривал и о продаже поросят знать ничего не знаю. Всё запомнил?

— Как же это, дядя Ефим… — начал было Никитка.

— Ты моего Митьку знаешь? — перебил его Кузяев.

— Как не знать…

— Вот и заруби себе на носу. О том, что здесь слышал-видел, помалкивай. Ни Гошке, никому ни слова. А будешь болтать — Митька тебе пропишет ижицу. Знаешь, поди, какие у него кулаки справные. Ну, иди себе. — Кузяев слегка щёлкнул Никитку по затылку, потом сунул ему в руку десятирублёвку. — Возьми. Гостинец себе купишь.

Он подтолкнул Никитку к выходу, проследил, куда тот пошёл, и вернулся обратно в чайную.

— Что у тебя за секреты с Никиткой-то? — спросила Александра.

— Не было печали, так черти накачали! — поморщился Кузяев. — И надо же было ребятишкам в наши дела втереться. Вот и пыхти теперь.

Он быстро допил водку, расплатился с официанткой и встал.

— Вот что, Александра! Надо нам эту заваруху зараз прикончить. Иди сейчас по магазинам, купи ребятам подарков побольше и поезжай домой. Подарки вручишь Гошке с Никитой. Ещё скажи им что-нибудь, успокой, чтобы они шума не поднимали.

— Эх, Ефим, Ефим! — покачала головой Александра. — И зачем ты с этими поросятами связался?

— Не от хорошей жизни, конечно. Беда подходит. Новый председатель ферму проверяет, а у меня недостача большая. Деньги срочно нужны. А откуда их взять? Вот шпитомцы и выручат.

— А может, по-честному, Ефим? — подняла голову Александра. — Пойти да и признаться новому-то хозяину: так, мол, и так. Жадность попутала, на колхозное добро польстились. Ну и деньги, конечно, вернуть.

Кузяев оглянулся по сторонам.

— Ты глупости не городи. Шпитомцы эти нигде не записаны, не учтены. Колхозу до них и дела нет. Тут главное — ребятишек умаслить, подарки им сделать.

— Какие подарки? За что? — удивилась Александра. — Зачем ещё в это дело ребятишек впутывать…

— А ты слушай меня, слушай. Мальчишки — они на подарки падкие, как мухи на патоку. Завязнут и лапок не вытащат. Пойдём-ка вот, купим кое-чего. Денег у нас хватит.

Подарки

Покупка подарков заняла довольно много времени, и Александра вернулась домой только к вечеру.

Гошки дома не было. Ничего не знали о брате и Клава с Мишкой.

Не на шутку встревоженная, мать отправилась на колодец за водой. Здесь её встретила Ульяна Краюхина и спросила, почему это Гошка сидит у них в избе и не идёт домой.

— Видать, припугнула за что-нибудь. То-то он как побитый. Да и мой не в себе чего-то.

Оставив вёдра у колодца, Александра пошла к Краюхиным. Гошка с Никиткой молча отогревались на печке.

— И что ж ты делаешь, негодный! — возмутилась мать. — Убежал, не дождался меня, домой не пришёл. Я уж думала, невесть что стряслось. — Она с трудом перевела дыхание и принялась торопить сына: — Одевайся скорее, домой пойдём. Там такое тебя ждёт, такое ждёт… Вот и Никитку зови, оба довольны будете… Да и что же ты у людей-то сидишь? Что у тебя, дома, что ли, нет?