Зеленый рыцарь - [184]

— Заходи.

Шторы были задернуты. Не сняв даже покрывала с кровати, она лежала на спине прямо в одежде, напряженно вытянувшись и прижав к бокам руки.

— Есть новости?

— Нет.

— Открой, пожалуйста, шторы.

— Надеюсь, ты немного поспала.

— Возможно. Хотя сном я бы это не назвала.

— Не хочешь ли взбодриться? Я приготовлю чай.

— Пока не надо, немного позже. Сефтон не вернулась?

— Нет.

— А где Мой?

— В своей комнате, я полагаю. Хочешь, я схожу проверю?

— Не надо пока. Побудь здесь со мной, Клемент. У меня такое чувство, будто мир сошел с ума. Утром у нас толпилось столько людей, что дом стал похож на театр, где мы разыгрываем массовую сцену некой драмы… или комедии… и все приходят взглянуть на нас, точно любопытствующие зрители, им интересно, их глаза алчно сверкают. Тесса с ее приятельницей с удовольствием разворошили комнату Алеф, я слышала, как они смеялись.

— Большинство из них наши старые друзья, и они действительно встревожены, нам повезло, что у нас есть друзья.

Прозвучал входной звонок. Луиза начала подниматься. Клемент вышел на лестницу. Перепрыгивая через две ступеньки, он сбежал вниз и открыл дверь. Пришел Харви.

— Алеф еще не вернулась?

— Нет, и никаких новостей. Я полагаю, ты тоже не узнал ничего нового?

— Нет. А Сефтон дома?

— Нет. Заходи. Луиза отдыхает. Мой в своей комнате.

— Я посижу на кухне. Не беспокойтесь обо мне.

Клемент взбежал обратно по лестнице. Луиза вышла из комнаты и слышала их разговор.

— Да, это Харви, бедный славный мальчик, я рада, что он пришел.

— Луиза, давай посидим в Птичнике. Сейчас мы с Харви заварим чай и принесем туда.

— Нет, я спущусь в кухню.

— Ну отдохни хоть немного в Птичнике, доставь мне удовольствие.

— Ладно. Где Мой?

— У себя наверху.

— Я загляну к ней. Нет, лучше ты пойди и поговори с ней. Мне надо переодеться. Потом я приду в Птичник. Пожалуйста, зажги свет, уже темнеет. Какой же странной и ужасной стала вся наша жизнь. Наш дом напоминает погруженную в наркотическое спокойствие психиатрическую лечебницу. Это действительно похоже на начало безумия. Все переменилось, абсолютно все.

Луиза была в своем обычном светло-коричневом повседневном платье. Когда она начала расстегивать его, Клемент вышел из комнаты. Он тихо поднялся по лестнице и постучал в комнату Мой. Ответа не последовало. Он медленно открыл дверь. Внутри было темно. Он разглядел сидящую на кровати девочку. Она глянула в его сторону, склонила голову набок, ее глаза блеснули, как у затравленного зверька.

— Может быть, принести тебе чаю? — произнес Клемент медленно и озабоченно, словно разговаривая с больным ребенком или глубоким стариком. — Или ты хочешь спуститься на кухню? Как ты себя чувствуешь?

Мой медленно качнула головой и пробормотала:

— Все нормально.

Клемент подыскивал какие-то ободряющие слова, но в итоге, запинаясь, сказал:

— Ну да ладно, хорошо… извини.

Он закрыл дверь и включил свет на лестнице.

«Конечно, она огорчена из-за Алеф, — подумал Клемент. — Но боже мой, когда же закончится ее детская влюбленность и мы с ней станем просто друзьями? Мне следовало послать к ней Харви, по крайней мере, пристроил бы его хоть к какому-то делу! Ох, как было бы хорошо, если бы объявилась Алеф и вернула нам способность соображать! Мне не верится, что с ней что-то случилось, по-моему, это просто какая-то дурацкая дикая шутка, причем совершенно незатейливая, и она вернется уже завтра».

Зайдя в Птичник, Клемент включил там все светильники. Потом двинулся дальше, зажег свет в прихожей и в комнате Сефтон, где увидел сидевшего в темноте Харви.

— Сегодня жутко холодно, — заметил Клемент, и Харви кивнул.

Когда Клемент поднялся в Птичник с чайным подносом, Луиза уже переоделась в светлое шерстяное платье с красными и черными полосками. Клементу пришло в голову, что даже во время трагедии у женщин возникает желание переодеться. Но с чего он вдруг подумал о трагедии? Целый день он провел, оберегая Луизу, именно оберегая ее. Почему же он с завидным упорством отгонял мысль о том, что с Алеф могло случиться ужасное несчастье, что она могла, потеряв память, лежать в больнице, что ее могли изнасиловать, похитить, утопить или покалечить в темном закоулке, как в случае с Лукасом? Вернее, как в случае с Питером. Клемент принес в Птичник поднос, старательно разместив на нем тарелки с бутербродами и кексами, чашки с блюдцами, ножи, ложки, сахарницу, молочник и чайник. Луиза сидела на диване. Он поставил поднос рядом с ней и подтащил стул для себя.

— Харви еще здесь? — спросила Луиза. — Предложи ему подняться к нам.

Клемент вышел и позвал Харви.

«Никогда, — подумал он, — я еще не видел мальчика таким удрученным. Конечно, он ведь любит Алеф. И я люблю Алеф. О боже…»

Луиза выпила немного чая. Харви взял кусок кекса и, пройдя в дальний конец комнаты, достал с полки какую-то книгу и уселся там, раскрыв ее на коленях. Клемент понял, что юноша лишь делает вид, что читает. Клемента охватила дрожь. Ему показалось, что в доме стало ужасно холодно. Он почувствовал, как липкие влажные мурашки побежали по всему телу, словно его кожа покрылась чешуей, под которой поселились крошечные насекомые.