Зеленый папа - [102]
— Кто выплюнет и не задохнется — наш, а кто сдрейфит, тому конец…говорили одни, а другие выражали удовлетворение его мужеством и, плюнув себе на ладонь, протягивали ему руки с грязными от слюны разводами.
— Ничего, так полагается, — разъяснил Боби. Слюна — это белая кровь. Жених с невестой целуются губами, а друзья целуются слюнявыми руками.
— А теперь, — сказал Галисия Перышко, — он должен рассказать про такое, чего никто на свете не слышал.
— Такое, что ты сам слышал или видел… — подсказал Боби.
— Не знаю, подойдет ли мой рассказ… Вот когда вороны всей стаей ловят рыбу, кажется, будто из моря высовывается черная голова какого-то великана. Отрубленная голова великана, которая качается на волнах вверх-вниз, вверх-вниз…
Все оторопело молчали. Наконец Торрес Гнояк отважился заметить:
— Небось на самом дне моря рубят головы великанам.
— Ладно, ребята, этот парень — свой, давайте подыщем ему кличку!
— Раз его зовут Пио, Пио… Петушок! — предложил Трепач.
— Fine![98]
— Катись ты со своим «файном», Боби! — обрезал его Перышко. — «Петушок» — ерунда. «Голован» ему больше подходит; глядите, какой у него котел на плечах!
— Урра!.. Урра!.. Голован!.. Урра!.. Урра! Голован! — заорали и запрыгали мальчишки. — Болван Голован! Болван Голован!
— Я крещу тебя, болван, называйся Голован! — изрек Галисия Перышко, самый бойкий из них, хлопая Пио Аделаидо по голове; другие тоже набросились на него с кулаками, стараясь принять участие в «крещении».
Пио Аделаидо отбивался, как мог. Было уже пора возвращаться в отель. Они шли по площади СантаКатарина. Если не пуститься со всех ног, можно опоз- дать. Ему нужно идти с папой. Восемь вечера. Парадный костюм. Выход. Они направились к дантисту, родственнику Макарио Айук Гайтана. Над входной дверью выпуклые буквы из темной бронзы на золотом фоне слагались в имя: «Д-р Сильвано Лариос»,
За порогом резиденции доктора Лариоса все выглядело иначе, — каким-то волшебством гости переносились прямо в Нью-Йорк. Рассеянный свет вяло отражался голыми поверхностями стен, потолков, полов, мебели, как убитый теннисный мяч, еле-еле отскакивающий от земли. В этом свете все казались вялыми. Гости, прислуга, музыканты, чередовавшие вальсы и гавайские напевы.
Пио Аделаидо окружили мальчишки и потащили в сад. На юном Лусеро был новый костюм, пахнувший стеарином; волосы на голове затвердели — столько бриолина вылил на них отец. Впервые в жизни на шее Пио — галстук, на руке — часы.
— Пойдите-ка сюда, сеньор Лусеро, — сказал доктор Лариос, — мне надо поговорить с вами об одном деликатном деле.
Лино взял сигарету, предложенную доктором, и сел на один из стульев в вестибюле перед врачебным кабинетом, куда его привел хозяин дома, приложив палец к губам в знак молчания.
— Посидите здесь, сеньор Лусеро, и почитайте это письмо. Я тотчас вернусь.
Лино развернул бумагу, которую передал ему с конвертом доктор Лариос, и, прочтя ее, остолбенел, замер, не зная, что делать и говорить. Попробовал взглянуть на письмо еще раз, но отвел глаза, — довольно.
Макарио Айук Гайтан просил его голосовать на выборах президента Компании за одну особу, чье имя, — если Лусеро и его братья согласны, — доктор Лариос уполномочен сообщить им по джентльменском усоглашению; эта особа возглавляет и поддерживает акционеров «Фрутамьель компани».
Вернулся Лариос, неся два стакана виски с содовой, и предложил выпить, молчаливо и многозначительно чокнувшись с гостем. Издали слышалась музыка и взрывы веселого смеха. Отхлебнув с наслаждением виски и причмокнув от удовольствия, доктор спросил, что думает Лусеро о письме Мака.
— О письме Мака… — повторил машинально Лино.
— Да, Мака…
— Макарио…
— Нет, дружище, этого человека знают в финансовых и биржевых кругах только под именем Мак Хейтан.
— А знаете ли, — он хотел было сказать «Макарио», но под своим новым именем тот показался ему совсем чужим человеком, — знает ли этот сеньор, что «Фрутамьель компани» замышляет недоброе против нашей родины? Ведь он же сам здешний, здесь родился, здесь вырос, здешний ведь он…
— Ныне, мой друг, подобные аргументы изжили себя, — воскликнул доктор Лариос и сопроводил слова жестом, будто отбросил что-то ненужное, хлам, которого случайно коснулась рука. — Родина и все такое прочее вышло из моды.
— Но если родина для Макарио…
— Минуточку: Мак! Мак Хейтан!
— Макарио, так он зовется! Если родина для Макарио и вышла из моды, не может быть, чтобы он забыл наставления того, кто ему оставил деньги, сделав- шие его человеком… Какого черта!..
— Поминаете того идиота, которому солнце ударило в затылок? Хм!
— Сомневаюсь, доктор Лариос, чтобы в другом месте, не будь мы у вас дома, я позволил бы говорить так о Лестере Миде.
— Прошу извинения. Полагал, что вы его презираете так же, как презирают его Мак с братьями и Кохубуль.
— Презирают, говорите вы?
— Да, я слышал, он и его жена были большие чудаки, любители все ставить с ног на голову, — одним словом, люди с заскоком. Но это — дело прошлое, а сейчас Мак и Кохубуль хотят, так же как и все мы, одного: чтобы «Фрутамьель компани» забрала акции «Тропикаль платанеры», которая стала дряхлой и неповоротливой, и мы стали бы акционерами «Фрутамьель», ясно? Это филиал Компании, более мощный, чем «Тропикаль платанера», понятно? В то время, как в нашей стране с нас берут налоги за вдох и выдох, там, в соседнем государстве, «Фрутамьель» добилась для себя уменьшения налогообложения на девять миллионов долларов в год, а так как льготный срок составляет десять лет, подсчитайте-ка: около ста миллионов долларов будут распределены среди акционеров, понятно? Вот где настоящий порядок, порядок в той, соседней стране! Допивайте виски. Здесь, с «Тропикаль платанерой», мы начали, правда, неплохо; нам подарили железные дороги, у нас их купят через девяносто девять лет, нам отдали даром причалы; но теперь — чем дальше, тем хуже. Поэтому надо, чтобы президентом Компании стал человек из «Фрутамьель компани», который злом ли, добром ли, войной или решением арбитража сделал бы все наши здешние плантации собственностью «Фрутамьель», отдав тем, с той стороны границы, спорный кусок земли. Тогда все смогли бы пользоваться равными благами. Вы, видимо, утомились?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
За яркое творческое достижение, в основе которого лежит интерес к обычаям и традициям индейцев Латинской Америки, Мигель Астуриас получил премию. Роман «Маисовые люди» считают лучшим его произведением. В этой полуфантастической, написанной ритмической прозой книге Астуриас изображает волшебный мир индейцев майя и противопоставляет его латинской культуре, против которой индейцы восстали.
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.
В романе «Сеньор Президент» перед нами возникает своеобразный коллективный герой – общество, задыхающееся от смрада тирании, парализованное страхом перед произволом свирепого владыки. Множество действующих лиц, вереницей проходящих по страницам романа, не более чем частицы целого – нации, охваченной глубочайшим кризисом.Сеньор Президент, Вождь Либеральной Партии, Покровитель Молодежи, Герой Отечества распространил свою власть на тела и души, мысли и чувства своих подданных. Страх сковывает всех, начиная от бездомного нищего и кончая преуспевающим фаворитом самого Сеньора Президента…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.