Зеленый остров - [17]

Сунув Игорю узкую ладошку, Шатихин засеменил дальше, прижав к бедру свою фирменную папку.

* * *

Двухтонный паровой молот свободной ковки располагался в дальнем углу кузнечного цеха. Обслуживали это металлическое чудовище двое мужчин и немолодая полная женщина в синем халате.

В цехе была тропическая жара, однако подручный кузнеца — долговязый, с узким и серым лицом мужик лет сорока — работал в старой солдатской ушанке с завязанными на затылке тесемками. Длинной кочергой он выгреб из печи раскаленный оранжевый слиток, затем подхватил его клещами и водрузил на наковальню молота — боек.

Оператором была немолодая круглолицая женщина с безразличным — как у вахтера — выражением лица. Она двинула рычаг, и над бойком начал нетерпеливо пульсировать стальной куб — «баба», зажатая между направляющими. Подручный отошел в сторону, уступив место кузнецу, и теперь Виктор Иванович Поликарпов обхватил своими клещами слиток. Кузнец чуть сдвинул его, переместив, должно быть, в самое ударное место, и сделал отчетливое движение сверху вниз крепким, чисто выбритым подбородком. Оператор, двинув рычаг, отпустила «бабу» — от удара содрогнулась земля, содрогнулся и раздался вширь оранжевый слиток, и поползла с него огневая корка. Еще кивок головы Поликарпова — еще удар. Кивок — удар. Кивок — удар… Скоро слиток расползся в сияющий алым свечением блин. Поликарпов взмахнул рукой — и подручный уже помогал своими клещами перевернуть блин. Упруго вздрагивал под ногами пол, сыпались искры. Ерзая между направляющими, двухтонная «баба» плющила, разминала заготовку, как пластилин.

Нешуточное дело — ворочать многопудовый слиток. А эта глыба светившегося, как вечернее солнце, металла на глазах Игоря превращалась в полую цилиндрическую деталь, размеры которой Поликарпов то и дело проверял кронциркулем. Игорь жадно следил за руками кузнеца, вглядывался в его потное, сосредоточенно-строгое лицо, смотрел на женщину-оператора, в глазах которой заметил азартный блеск, поглядывал и на подручного, подвижного, не знающего усталости работягу.

Отковали еще одно кольцо. Оператор поднялась со своего стула и, заведя руки за спину, с болезненной гримасой стала раскачиваться вперед-назад. Поликарпов снял толстые брезентовые рукавицы, положил на шкафчик и пошел к сатураторной — оконцу в стене, в котором были мойка для стаканов, стеклянная банка с солью и кран газированной воды. Игорь поспешил за кузнецом.

Нагнал Поликарпова возле сатураторной.

— Здравствуйте, Виктор Иванович, — почтительно окликнул Игорь. Кузнец обернулся. У него было толстогубое и носатое лицо, кустистые рыжие бровки наискось, домиком нависали над серо-зеленоватыми глазами. Кузнец был среднего роста, но в ту минуту он показался Игорю громадным; Игорь чувствовал, что смотрит на Поликарпова снизу вверх. — Я из газеты, — робко представился он. — Нештатный корреспондент… Вот, хочу с вами побеседовать.

Поликарпов молча вымыл стакан, наполнил шипучей водой, в которой мелким жемчугом роились пузырьки газа, и предложил Игорю:

— Пейте!

Игорь растерянно отступил назад. Тогда Поликарпов выпил сам. Потом добавил еще полстакана.

— Добрая водичка! — похвалил он, отирая рот тыльной стороной руки.

— Значит, из газеты? — переспросил кузнец и с любопытством посмотрел на рабочие ботинки Игоря, затертые, в пятнах масла брюки и такую же куртку. От этого взгляда Игорю сделалось жарко.

— Я же говорил: нештатный корреспондент, — напомнил он. — А вообще я токарь, из цеха мелких серий, но пишу для газеты, понимаете? Рабкор это еще называется… Карцев моя фамилия, может, помните?

— Фамилия-то как будто знакомая, — припоминая, Поликарпов сблизил рыжеватые гусеницы бровей. — Но… меня никто не предупреждал, я не готовился. Вы прямо от станка ко мне?

— Да у меня это… свободное время.

— А, значит, вы в вечернюю смену, — Поликарпов понимающе кивнул.

На том бы и закончить вступление да приступить к делу, то есть выяснению биографии героя, но у Игоря по инерции вырвалось:

— Нет, я в дневную… У меня простой. Станок поломался… Там его ремонтируют, а я вот выбрал время и…

— Когда станок ремонтируют, надо рядом быть. Как же, ведь станок-то ваш! — Зеленоватые глаза Поликарпова раскрылись широко, удивленно. — Впрочем, вы извините. Как-то уж очень неожиданно… Значит, побеседовать хотите?

Волнение, жар, трепет — все это, только что наполнявшее душу Игоря, вдруг улетучилось — остались только стыд и досада. И ни одного из заготовленных для Героя Социалистического Труда вопросов Игорь уже не мог припомнить. Он молчал, пристыженно глядя себе под ноги.

— Знаете что, молодой человек, — мягко заговорил Поликарпов. — Сейчас беседовать с вами я никак не могу — работать надо. Вы приходите в конце смены, добро?

В одном корпусе с кузницей, в параллельном крыле был литейный цех. Туда и забрел в рассеянности Игорь, огорченный неудачным разговором со знаменитым кузнецом.

Было и здесь на что посмотреть. На формовочном участке, точно дети, играющие в песок, ерзали на коленях пожилые мужчины, выглаживали, выравнивали ладонями земляные формы и присыпали их стенки серебристым графитовым порошком. Вагранка, где плавили чугун, высилась, подпирая крышу, возле торцевой стены. Металл из нее разливали дважды в неделю, но Игорю опять не повезло: не застал он этот самый торжественный для цеха час.