Зеленый обманчивый парус - [3]

Сильва вздрогнула, замерла, однако руку не оттолкнула, руку молодого археолога, венок сняли, убор бабий надели, ладонь мужнина скользнула под одежды, в черной тьме на губах ощутила губы, не ответила на его поцелуй, ибо ни разу еще не была самой себе неверна, в третий раз поцеловал, и тогда ответила. Да как он смеет, красно солнышко, что он делает, месяц серебряный, Сильва схватила его за руки и держала крепко, дождь стегал крышу, дранка дрожала, ветер выл по углам, археолог целовал ее и шептал ей на ухо: ветер подул в нашу сторону!

Есть ли у тебя любимая, есть, только я не люблю ее этой ночью, разве она плохая, нет она хорошая, а дети у тебя есть от любимой, нет, детей нет, ты подаришь мне янтарное ожерелье, подарю тебе янтарное ожерелье, а когда подаришь, когда хочешь, тогда и подарю, а это будет скоро, очень скоро, ты не шутишь, нет, не шучу, ты вернешься к своей любимой, ты моя любимая, ты не забудешь меня, я не забуду тебя, а как же ожерелье, я подарю тебе зимой, чтобы оно согревало шею, ах, как грустно зимой, так хочется, чтобы ты вечерами рассказывал про далекие времена, ну, конечно, так и будет, а ты любишь выдумывать, выдумки мне мешают, ученый не должен выдумывать, а влюбленный может выдумывать, ты сегодня со мной, выдумывай все, что хочешь, руки у тебя такие загорелые, да, ниже локтя они загорелые, дальше белые, ты же не видишь их, а я чувствую, напиши мне письмо, только на домашний адрес не посылай, посылай на работу, буду ждать, очень-очень, я твоя любимая, в черной тьме, в белой спаленке, с серебряною ложкою, в рубашке парчовой, с ожерельем янтарным.

Артур проснулся, было утро, серый сумрак нависал над сеновалом, протяжно выл ветер, дождь по-прежнему лил. Сильва, уже одевшись, сидела рядом и смотрела на него, должно быть, давно уже смотрела. Она склонилась над Артуром, поцеловала его долгим и серьезным поцелуем, потом ушла.

Не сон ли это, подумал Артур. Не сгорел ли я, не стал ли прахом? Горсткой праха в свои двадцать шесть лет? Легкий ветерок тревоги выдул сон из глазниц, ночь не обманула, ночь не подвела, ночь поставила лицом к лицу с самим собой, теперь-то я увидел себя без прикрас, какой я есть, на самом деле, теперь по крайней мере, обгоревший, еще пылающий, искры сыплются, позже поворошим, посмотрим, что осталось, но это позже.

Паром переправил на ту сторону маленький автобус.

С вершины холма Артур наблюдал, как автобус, уныло покачиваясь, покатил по раскисшей дороге. Паром поплыл обратно, захватив нескольких островитян. Нахохлившиеся фигурки сидели, повернувшись спинами к дождю.

Артур не торопясь спускался с холма, трава была скользкая, пересыпанная листьями. Ветер основательно потормошил деревья. Пока они миловались на сеновале, ветер вершил свое лихое дело, шершавым языком прошелся по острову. Могучие деревья лежали поверженными, змеились вырванные корни, ветер опрокинул в озеро серебристые ивы, после смерти те отправились в путешествие, словно корабли под зелеными парусами.

Как путь муравья, коротка твоя жизнь, как путь ореха к острым зубам, в сладком лесу срывай орехи, собирай семена тимофеевки, тминные семена собирай, земля следит за тобою глазами природы, сладкий лес разорен, кустарник - тот выживет, сей орехи ершистые, горькие, а новая ватага путешественников отправится в печи, в мастерские, на верстаки и пилорамы, они кораблями мечтали стать, но корабли нынче стальные, дереву суждено остаться деревом, суета и тщета по рукам и ногам детишек тех свяжут, сироточек малых, ворон на рябине, сойка на сухом суку, золотая печать на лбу, люди сидят на деревьях, огнеупорные, жизнеупорные, деревья как люди, крепкие, морозостойкие, деревья путешествуют лишь после смерти, незыблемы верность и честность, люди путешествуют при жизни, огонь змеится по ветвям, деревья обречены на безмолвие и вознесение, пламя бронзовеет округ ствола, только людям дан голос, чувство близости обожгло горячей волной, ветер-лиходей навалился на зеленый парус, вспыхнула золотая печать на лбу, смоляными факелами запылали желтые янтарные листья, приходи, сестрица златокудрая, сдобной булочки отведай, пиво пей медовое, в могильнике ночи, в могильнике печи, в могильнике века, в могильнике ветра, стволы горем схвачены, ветви судорогой сведены, корни короедом источены, бедные неудачники, слабосильные братья, старцы седовласые, молодцы самонадеянные, стройные сестрички, безутешные невесты, пали наши слабые, пали любимые, только мы остались, кто корнями цепко за землю держался, люди сами подрывают корни любви своей, а дорога острой пилой рассекает их, деревья подняли зеленые паруса, уплывают в черное ничто, цветы насущные будней пусть останутся природе, мать меня родила, земля меня вскормила, шершавый язык ветра выскоблил многолетнюю пыль из глазниц и дупел; кто выстоит бурю, проницательным, мудрым станет, крепко тот будет стоять, может, навечно, а когда опять примчится ветер, с яростью обрушится на зеленые паруса, гибкие ветви встретят его дружно, без серебряной ложки, без парчовой рубашки, острыми зубами встретят они ветер.