Зеленый Марс - [6]

На пляже они охотились за ракушками, играли в немецкий вариант вышибалы или стреляли из лука через дюны в пенопластовые блоки. Обычно Джеки и Дао выбирали игры, а также становились капитанами команд, если игра предполагала разделение на команды. Ниргал и другие младшие дети следовали за ними, проходя всевозможные циклы приятельских и подчиненных отношений, которые бесконечно менялись в течение всего дня. Как однажды маленький Франц грубо объяснил это Наде: «Дао бьет Ниргала, Ниргал бьет меня, а я бью девчонок». Очень часто Ниргал уставал от игр, в которых всегда выигрывал Дао, и для развлечения бегал вокруг озера – медленно и упорно, улавливая ритм, который, казалось, охватывал целый мир. Он весь день мог кружить вокруг озера, если только ловил нужный ритм. Это приносило радость – просто бежать, и бежать, и бежать…

Под куполом всегда было холодно, но воздух циркулировал постоянно. Летом купол светился бело-голубым, и под ребрами застекленной крыши были видны застывшие столпы подсвеченного воздуха. Зимой было темно, и купол полыхал отраженным светом ламп, отчего походил на внутреннюю поверхность раковины. Весной и осенью свет тускнел к полудню до призрачно-серого сумрака, цвета варьировались в бесконечном диапазоне серого, листья бамбука и иглы сосен казались чернильными росчерками на фоне бледно-белого купола. В такие часы зеленые дома походили на большие сказочные фонари на холмах, и дети брели домой, перемещаясь с места на место словно серые чайки, а потом отправлялись в купальню. Там, в длинном здании рядом с кухней, они стягивали одежду и забегали в паровое гудение большой главной купальни, скользя по кафельному полу, чувствуя жар, обдающий их ладони, ступни и лица, когда они игриво плескались вокруг отмокающих взрослых с черепашьими лицами и морщинистыми волосатыми телами.

После этого теплого влажного часа они одевались и всей гурьбой шли на кухню, влажные и розовокожие, где успокаивались и наполняли свои тарелки, усаживаясь за длинными столами между взрослыми. В деревне было сто двадцать четыре постоянных жителя, но обычно в любое время там можно было найти порядка двухсот человек. Когда все рассаживались, они брали кувшины и наливали друг другу воду, а затем с удовольствием уплетали горячую еду: запеченную картошку, тартильи, пасту, салат табуле, хлеб, кучу овощей, иногда рыбу или курицу. После еды взрослые говорили об урожае, или о своем Риковере – реакторе на быстрых нейтронах, от которого все они были без ума, или о Земле, пока дети убирались и музицировали, а потом все играли, до тех пор пока их не начинало клонить в сон.

Однажды перед обедом откуда-то с полярной шапки прибыла группа из двадцати двух человек. Экосистема их маленького купола нарушилась – Хироко назвала это сложным развивающимся дисбалансом, – и запасы кончились. Им нужно было убежище.

Хироко отвела их в один из свежесформированных домов-деревьев (взбираясь по лестницам, спиралью обвившим толстые круглые побеги, чужаки то и дело изумлялись цилиндрическим сегментам с прорезанными окнами и дверями) и предложила им поработать над завершением верхних комнат и над строительством новых зеленых домов на краю деревни. Для всех было очевидно, что Зигота не выращивает столько еды, сколько теперь требовалось. Дети, подражая взрослым, ели так мало, как только могли. «Стоило назвать это место «Гаметой»», – резко рассмеявшись, сказал Койот Хироко, когда заезжал в очередной раз.

Она лишь помахала ему на прощание. Но вероятно, он вселил тревогу в ее сердце. Хироко стала все дни проводить в теплицах за работой и уже редко занималась с детьми. Когда она звала их, они все больше выполняли ее поручения, собирая урожай или занимаясь компостом и прополкой.

– Ей плевать на нас, – зло сказал Дао однажды, когда они спускались к пляжу. Свою жалобу он адресовал Ниргалу. – В конце концов, она нам не настоящая мать.

Он повел их, непрерывно подгоняя, в лабораторию через теплицу, туннелем протянувшуюся по холму. Внутри он указал на ряд толстых контейнеров с магнием, чем-то напоминавших холодильники.

– Вот наши матери. Вот внутри чего мы были выращены. Касэй сказал мне, а я спросил Хироко, и это правда. Мы эктогены. Мы не были рождены, мы были созданы химически.

Он торжествующе посмотрел на своих испуганных, пораженных приятелей, а потом ударил Ниргала кулаком в грудь так, что тот упал и откатился на другой конец лаборатории, а затем ушел, бросив напоследок:

– У нас нет родителей.

Любые посетители стали теперь обузой, но все же когда они появлялись, все чувствовали возбуждение, и многие разговаривали с ними допоздна, узнавая всевозможные новости других убежищ. В районе Южного полюса была раскинута целая сеть: в планшете Ниргала хранилась карта, где красными точками были отмечены все тридцать четыре. Надя и Хироко предполагали, что в других сетях, севернее, их гораздо больше, включая и некоторые изолированные убежища. Но поскольку все они соблюдали радиомолчание, никто не мог быть в этом уверен. Так что новости котировались выше всего – это, как правило, было самым ценным, что приносили с собой гости, даже если они прибывали, нагруженные подарками, что случалось достаточно часто, и дарили то, что могли произвести и что пригодится хозяевам.