Зеленый автомобиль - [7]

— Прошу извинить меня,  — смущенно возразил молодой человек,  — к сожалению, это для меня совершенно невозможно.

— Почему?

Молодой человек замялся:

— Право, не знаю, как бы вам это объяснить… Всего неделю назад я сам обратился к вам с просьбой найти мне дело… отчасти потому, что чувствую призвание к этому занятию, отчасти из желания иметь определенную службу с тех пор, как я снял мундир. Но, видите ли, проникнуть в общество близких мне людей в качестве шпиона — этого я не могу.

— Ах, милый барон, что у вас за выражения — шпион! Об этом и речи нет. Вы должны и можете оказать полиции важную услугу. Что я говорю — полиции. Отечеству, государству!

— Как мне вас понять?

— Вы, конечно, слышали о пропаже документов из письменного стола фельдмаршала Гольмгорста. Мы имеем основание предполагать, что эта пропажа находится в связи с убийством на Грилльхоферштрассе. Поэтому речь вовсе не о том, чтобы исполнять обязанности шпиона, а о том, чтобы найти шпиона, да еще, по всем вероятиям, виновного в убийстве. Вам как офицеру должна быть особенно ясна важность и серьезность подобной задачи.

— Конечно, если дело обстоит так…

— Оно обстоит именно так… Бумаги, выкраденные из стола,  — сообщаю вам это по секрету,  — весьма важные документы. Мы должны употребить все усилия, чтобы их вернуть.

— Разве вы не думаете, что уже поздно?

— Поздно? А убийство на Грилльхоферштрассе?

— Не понимаю.

— Сейчас поймете. Я, конечно, не обратился бы к вам, если бы не думал, что вы, именно вы и никто другой, можете оказать нам помощь в этом деле. Люди мои уже работают во всех слоях общества, только в великосветские салоны мы не можем проникнуть, не будучи узнанными. Между тем я убежден, что нити этого загадочного дела сойдутся в каком-нибудь светском будуаре, куда не имеют доступа наши агенты. Итак, согласны вы или нет? Если согласны, то будущность ваша обеспечена.

— Если речь идет о поимке предателя, то вы можете располагать мной.

— В этом случае — идет. Я представлю вас министру полиции.

Начальник тайной полиции Вурц в сопровождении барона поехал в полицейское управление. Здесь он оставил своего спутника дожидаться в приемной и поднялся на второй этаж, где находился кабинет министра.

Долго и убедительно говорил Вурц.

— Я ручаюсь за барона,  — так закончил он свою речь,  — и убежден, что он именно тот человек, который может разгадать эту загадку.

Министр полиции фон Зольфельд принял молодого человека в высшей степени любезно.

— Мы очень обязаны вам, любезный барон Сфор,  — сказал он,  — что вы согласились помочь нам в столь трудном деле. Прошу вас на несколько минут остаться здесь; у нас сейчас будет совещание, из которого вы узнаете все подробности дела. До поры до времени я попросил бы вас держать вашу принадлежность к полиции в тайне.

Четверть часа спустя за столом министра полиции собрались следующие лица: знакомый уже нам начальник тайной полиции Вурц, начальник сыскного бюро Георг Шульц, комиссары доктор Шпехт и доктор Мартенс и барон Макс фон Сфор. Начальник тайной полиции Вурц приступил прямо к делу.

— Обычные вопросы, возникающие при каждом уголовном деле,  — так начал он,  — разрешены нами, к сожалению, только отчасти. Как раз главный и наиболее важный вопрос окутан полнейшим мраком. Мне ни разу за всю десятилетнюю практику не приходилось иметь дело с более запутанным положением и вести более трудное следствие.

Первый вопрос, который нам следует поставить,  — где совершено убийство? На него мне ответят: на Грилльхоферштрассе, в доме номер 46, на первом этаже, квартира номер 10, в выходящей на улицу комнате, отдаваемой внаем четой Мюллер.

Вопрос второй: когда совершено преступление? Показания сторожа Штольценгрубера и обитателей квартиры позволяют нам точно установить время: от половины до трех четвертей девятого вечера двенадцатого января.

Но третий вопрос — кто пал жертвой преступления? — остается без ответа.

Мы знаем лишь, что это был мужчина, называвший себя механиком Адольфом Штребингером, всего несколько дней назад приехавший в Вену в поисках работы. Все наши попытки выяснить личность этого Штребингера оказались тщетными. Никто его не опознал, никто ничего не может о нем сообщить, никто не делал заявлений о его исчезновении.

Установлено лишь, что Штребингер переехал в комнату четвертого января, прожив перед этим три дня в маленькой гостинице; что его посещали лица, по внешности ничего не имеющие общего с кругом, к которому принадлежал Штребингер; что жил он очень замкнуто, тщательно избегая всякого общения с людьми, и наконец, что у него водились деньги, слишком крупные для простого механика.

На основании всех этих данных можно безошибочно заключить, что убитый, по каким-то ему одному известным соображениям, прописался под чужим именем и что он принадлежал к совсем другому кругу. Это последнее обстоятельство подтверждает и полицейский врач. По его мнению, тело убитого, золотые пломбы в его зубах, некоторые признаки, указывающие на то, что покойный в молодости много ездил верхом, шрам от сабельного удара на лбу, который Штребингер тщательно закрашивал, искусственная грязь на руках и на лбу ясно указывают на то, что мы имеем дело с человеком из хорошего общества, скорее всего с офицером.