Зеленые Млыны - [14]
— Как вам сказать?.. Сперва я не придавал этому значения. Мало ли что может родиться в душе, когда окно открыто, а над Глинском всю ночь кричат журавли. Но потом мне стало необходимо вас видеть. Нет. Я что-то не то говорю, совсем не то. Те минуты, когда вы проходите, остаются со мной на весь день. Вы только не сердитесь…
— И вам не страшно говорить такое Варе Шатровой? В Глинске?..
— Варя, не надо об этом, я все знаю. От этого, в самом деле, можно освободиться…
— Уже двенадцать лет… — Варя остановилась. Шея открыта, большой вырез на груди, золотой медальон, а под ним камень, тяжесть, боль…
— Я не знаю, как это случилось… с Климом Синицей… Но, поверьте, он любит… Вот так просто — любит, и все…
Варя засмеялась.
— Кто кого любит?
— Клим Синица… Тот, кто раньше не умел любить. Никого… Вот как, Варя, бывает с людьми. С человеком… С Климом Синицей…
Так и шли. Варя не знала, что и сказать ему. На рассвете… На улице… Мимо гнали стадо, мычали коровы, блеяли овцы. Шварц подметал кирпичные дорожки березовой метлой, широко шагая на деревяшке. Марсианин, наверное, еще спал. Варя улыбнулась, вспомнив, что ей придется сейчас будить его. И невольно вспоминала Теслю. У нее чуть было не сорвалось: «А как там Белый Лебедин?» Но она сдержалась, громко, даже, пожалуй, слишком громко поздоровалась с австрийцем:
— Здравствуйте, Шварц!
— Доброе утро… Да, да! Чистота! — он показал на небо без единого облачка.
— Завтра я еду в Великий Устюг. Повезу сына на каникулы. Там у него бабушка. Та самая Шатрова. Уже старенькая…
— Великий Устюг… Великий Устюг… Это где то на севере?..
— Да, это севернее нас. Но лето там прекрасное. Тогда было…
— Хорошо, я буду ждать, — и Синица пожал ей руку.
Сирень в райкомовском палисаднике отполыхала, а ее все нет и нет из Великого Устюга… На свеклу напал долгоносик, уничтожены целые плантации и пересевать нечем — нет семян…
А из Белого Лебедина пишут:
«Наконец отсеялся. Какая это была трудная и вместе прекрасная пора. Я сам ходил в сеятелях. Свекольные сажалки у нас есть. Их раздобыл еще Харитоненко, а я берегу их пуще всего, ведь ты только представь себе, что их бы не стало, побили бы или еще как, — и мы же сразу остаемся без свеклы, сахара, без конфетки для детей. Это была бы. самая страшная диверсия против нас. Так что вели всем председателям после сева вычистить сажалки, смазать и поставить в такое место, чтобы их нельзя было ни переломать, ни сжечь. У меня их три, и я храню их как величайшее сокровище. А вот зерновых сеялок вообще нету. Обещал, правда, товарищ Косиор, но пока сеяли из колобца. Колобец — это такая мерка из легкой древесины, а то и просто из коры, что-то вроде ведерка, — насыпаешь туда семян, вешаешь на бок, под правую руку, и пошел. Так, верно, сеяли еще древляне и северцы — это ведь от них в Лебедине колобец. У вас там сеют из мешочка, это совсем не то: когда мешочек пустеет, доставать из него семена неловко, приходится замедлять шаг, нарушается весь ритм, а потом среди всходов лысины. Неровно получается, а еще ежели и сеятель не из лучших, так совсем беда.
А Колобец — вещь просто грандиозная, отшлифованная многими поколениями сеятелей, легкая, удобная, на случай дождя — накрыл шапкой, и зерно сухое. А нет шапки, сел на него, посидел, потом встал и айда. Идет двадцать, тридцать человек, один за другим, один за другим, и у всех — один взмах руки, один шаг, одно дыхание, и ты среди них в этой стае сеятелей, а впереди сам капельмейстер, дед Хозар — он и делает эти ко лобцы и сеет из них. Что ни взмах — то сноп, а сыпать надо свободно, размашисто, в такт, словно бы под музыку. И хоть музыки нет, а ты вроде бы слышишь ее, дед Хозар говорит, что слышит музыку, потому что глухой не засеет поля. Вот с чего начинаем, брат, — со времен Геродота.
Потом я бегаю смотреть на всходы, вижу мой клин, колобец у меня был великоват — принадлежал одному верзиле, который засевал из него сам все десять десятин, — плечо и до сей поры горит, а зато какие всходы! Чудо! Уже начинаю пахать под пар, заложил в плуги семьдесят волов, тоже красивое зрелище. А приходилось тебе шагать по борозде босиком? Я вот несколько дней провел с пахарями, ходил за плугом босой, ожил, поздоровел, помолодел. Советую тебе съездить в Вавилон или еще куда нибудь, разуться и день другой походить за плугом — так обновляет душу, как нигде. На другой день просто летать хочется…
А несколько дней назад прибыли два трактора и к ним плуг. Я пустил их на пар, один работает днем, другой — ночью, на ночном тружусь сам, катаю мальчишек — это всё мои будущие трактористы. На втором работает Харитя, муж у ней из соседнего села, ревнивый, сторожит ее от наших парней. Харитя бездомная, ну я и отдал ей половину отцовской хаты, а на другой половине живу сам — получилось нечто вроде тракторной бригады. Муж работает прицепщиком, скоро сядет на мой трактор. Иванна поставила условие: бросить все и — в Краматорск. Чудачка! Глинск я еще мог бы оставить. Но Белый Лебедин, как вы его там называете… Ни за что! Я бываю упрям, как мой отец. Иванна все еще смотрит на меня, как на маленького Теслю. А я за эту весну вырос как никогда… Привет Харитону Гапочке, если он прочитает это письмо…»
Действие романа "Лебединая стая" происходит в селе Вавилон, что находится на Украине и раскинулось по берегам речки Чебрец, притока Южного Буга. Таковы его "географические координаты". Временные рамки — двадцатые годы: конец НЭПа — начало коллективизации. Период становления нового, время острой классовой борьбы, трудной ломки в сознании крестьян. В.Земляк сумел по-своему показать уже отраженные в нашей литературе события, осветить их новым светом, создать неповторимые, живые и пластичные характеры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.