Зеленые дьяволы - [40]

— Кто тамъ? — раздался изнутри тревожный голосъ.

Сквозь открытую вторую дверь Рато замѣтилъ, какъ старикъ подбѣжалъ къ стоявшему у окна столику, сгребъ съ него какіе-то мелкіе предметы, выдвинулъ ящикъ и сбросилъ все это внутрь.

— Мы стучали, но вы, навѣрно, не слышали, — хмуро произнесъ по-французски Суриковъ. — Намъ нужно съ вами поговорить объ одномъ дѣлѣ, Роберъ.

Старикъ загородилъ своей фигурой столъ и растерянно началъ кланяться поочередно то секретарю Вольскаго, то сыщику.

— Пожалуйста, мсье… Очень радъ, мсье… Къ вашимъ услугамъ, мсье….

— Дѣло, вотъ, въ чемъ. Скажите: вамъ извѣстно, что въ нашемъ замкѣ имѣется подземелье, идущее отъ стараго сада къ шоссе?

— Подземелье? — Старикъ, какъ будто, обрадовался. — Да, мсье. Извѣстно. Подземелье есть. Да. Но только будьте спокойны, я въ него никогда не вхожу.

— Я васъ не спрашиваю, входите вы или нѣтъ. Но почему до пріѣзда мсье Вольскаго, когда я васъ просилъ показать все имѣніе, вы мнѣ ничего не упомянули о подземномъ ходѣ?

— Да, мсье. Я не подумалъ объ этомъ. Но подземелье совершенно не годится для жилья почтеннымъ лицамъ. Лучше спать здѣсь, въ оранжереѣ, нежели тамъ.

— Погодите, другъ мой, — вмѣшался въ разговоръ Рато, который уже успѣлъ осмотрѣть комнату и увидѣть на столѣ нѣсколько часовыхъ стрѣлокъ и маленькихъ зубчатыхъ колесиковъ. — Что вы ничего не разсказывали про подземелье, это понятно. Жить тамъ, правда, не стоитъ. Но, можетъ быть, вы намъ скажете, что находилось тамъ раньше?

— Тамъ находились заключенные короля Амедея, мсье. Въ ожиданіи казни.

— Король Амедей насъ мало интересуетъ, старикъ. Я васъ спрашиваю, что въ подземельѣ находилось, когда здѣсь жилъ профессоръ Лунинъ?

— Тамъ были привидѣнія, мсье.

— А кто провелъ туда электричество?

— При королѣ Амедеѣ электричество уже было, мсье.

— А вы знаете, онъ форменный оселъ, — проговорилъ по-русски Рато, обращаясь къ Николаю Ивановичу. — Не думаю, чтобы такой типъ имѣлъ какое-нибудь отношеніе къ смерти молодого Вольскаго. — Послушайте, другъ мой, — переходя на французскій языкъ, снова обратился онъ къ старику. — А что это у васъ за предметы На столѣ? Принадлежности часового механизма?

— Да, мсье. У меня испортились часы.

— Но я здѣсь вижу… разъ, двѣ, три, четыре…. Одиннадцать стрѣлокъ и пятъ пружинъ. Развѣ на вашихъ часахъ одиннадцать стрѣлокъ?

— Да, мсье.

— Пойдемте отсюда, — нахмурившись произнесъ Суриковъ. — Подобному субъекту сравненіе съ осломъ можетъ только польстить.

— Это вѣрно. — Рато бросилъ внимательный взглядъ на таинственный ящикъ стола. — Пока старика можно оставить въ покоѣ, хотя кое-что интересное въ его дѣятельности я и замѣчаю. Кстати, Николай Ивановичъ, — выходя изъ жилища старика, осторожно продолжалъ сыщикъ. — Для пользы дѣла вы, пожалуйста, до конца всей исторіи никому не выдавайте моего инкогнито.

— Хорошо.

— Мнѣ такъ гораздо легче будетъ работать. А, кромѣ того, еще одна просьба: скажите прислугѣ, чтобы она не пыталась входить ко мнѣ въ комнату, съ цѣлью уборки. Ключъ будетъ всегда у меня.

— Такъ… А относительно смерти Сергѣя я могу сообщить живущимъ въ замкѣ?

— Сообщите. Только пусть никто не звонитъ въ Женеву Вольскому. Это преждевременно.

Въ ожиданіи доктора сыщикъ отправился въ свою комнату укладываться, а Суриковъ пошелъ на площадку, гдѣ сидѣла съ вязаньемъ въ рукахъ Ольга Петровна. Возлѣ нея стояла Бетси, покорно выслушивая наставленія госпожи.

— Я не знаю, куда вы исчезаете, Бетси, — холодно говорила по-англійски Горева, не глядя на горничную. — Меня нисколько не интересуетъ маршрутъ вашихъ прогулокъ. Но я бы хотѣла, чтобы вы всегда являлись, когда вамъ звонятъ.

— Это случилось всего разъ, только сегодня утромъ.

— Къ сожалѣнію, это случилось не только сегодня утромъ, но случалось довольно часто за все то время, какъ мы здѣсь живемъ. Въ прошлое воскресенье вы не подали мнѣ кофе въ комнату. Я тогда звонила четыре раза. Въ эту среду послѣ завтрака вы мнѣ не принесли горячей воды. Я звонила пять разъ. Передъ воскресеньемъ, въ четвергъ или въ пятницу, вы не взяли почистить мои туфли, хотя я звонила семь разъ.

— Я долженъ сообщить вамъ нѣчто, Ольга Петровна, — подойдя къ кузинѣ Вольскаго, грустно проговорилъ Суриковъ. — Бетси, не уходите. Это печальное извѣстіе касается всѣхъ насъ.

— Что-нибудь съ Жоржемъ?

Горева поблѣднѣла.

— Нѣтъ, не съ нимъ. Дѣло касается Сергѣя.

— А! Сергѣя, — успокоившись, пробормотала Ольга Петровна. — Что же случилось? Нашелся мальчикъ?

— Увы… И да, и нѣтъ. Мы случайно обнаружили его здѣсь, въ подземельѣ замка. Но онъ… Вы только не волнуйтесь. Мы нашли его… Онъ оказался…. мертвымъ.

— Боже… Мертвымъ? — широко раскрывъ глаза, прошептала Горева. — И вы не ошибаетесь?

— Я самъ былъ тамъ. Видѣлъ…. Какъ это случилось, неизвѣстно. Но есть основаніе думать, что Сергѣй покончилъ самоубійствомъ.

— Бѣдное дитя! — Горева опустила голову, на глазахъ показались слезы. — Я всегда говорила Павлу Андреевичу, что онъ слишкомъ строгъ съ нимъ. Господи! Какъ неожиданно… Какой ужасъ…

Черезъ полчаса на площадкѣ замка загудѣлъ автомобиль. Шоринъ привезъ врача. Въ сопровожденіи обитателей замка врачъ отправился въ подземелье. Комната, въ которой лежалъ Сергѣй, не могла вмѣстить всѣхъ, и докторъ попросилъ Виктора, Сурикова и Рато остаться съ нимъ, а остальнымъ предложилъ выйти въ коридоръ.