Одетый в черные кожаные штаны в обтяжку, того же матерьялу черный жилет, расстегнутый на необъятном пузе. Он надвинул на лоб, блестящий на утреннем солнце, черный кожаный картуз с лаковым козырьком и лениво щелкал семечки, облокотившись на забор.
«Ну все, обкладывают демоны содомские, как волка дикого обкладывают!», — отчаянно пронеслось в голове у Акима
— Митрий Пантелемоныч! Вот тут свежий перехожий спрашивает дорогу на Пердуховку какую-то!
— Так иди сюда, перехожий, тут и покалякаем. Чего издалече кричать друг другу, как бабы оглашенные.
Аким шел к старосте, какими-то зигзагами, стараясь выверить путь отхода и оттянуть время. Буковки продолжали сигнализировать об опасности. Впрочем, Аким и без буковок понимал, что еще чуть-чуть и — всё, его песенка нормального мужика спета.
— Здоров будь, перехожий, — неожиданно высоким голосом сказал староста.
— И тебе не хворать, Митрий Пантелемоныч, — ответил Аким, держась от мужика на расстоянии и оттопырив за спиной намасленный палец, который он держал наготове.
— Откуда же такой симпатичный медвежонок забрел к нам? — староста шагнул к Акиму на шаг.
— Да мне бы дорогу в Пердуховку узнать, — ответил Аким, отступая на тот же шаг.
— Сдалась тебе та Пердуховка? Оставайся у нас, мы тут таких ладных парней привечаем завсегда, жену тебе найдем враз, или мужа, у нас с этим просто, — говоря это, староста подошел к Акиму почти вплотную.
— Да я как-то по бабам больше. Мне с ними сподручнее, — ответил конюх, отступая от Митрия Пантелемоныча.
— Все так сначала говорят, это потому что ты не знал настоящей мужской любови. Идем со мной, я тебе покажу, как это сладко, с настоящим умельцем. Не разочаруешься. Ты не боись, у нас все заведено, чтобы по обоюдному согласию. Сначала я тебя полюблю, потом ты меня полюбишь, всю страсть свою выкажем, — сказал староста, обнимая Акима за плечо.
Из соседних изб начали стекаться остальные дровосеки и Аким понял, что бежать надо прямо сейчас, а то через минуту будем поздно. Завалят, отдровосечат за милую душу и сам поневоле останешься. Куда же в миру с такой позорной оказией жить. Он поднял намасленный палец перед носом старосты.
— Видишь это?! — крикнул презрительно Аким, — А во хер тебе! Не бывать тому, чтобы настоящий мужик вот так свою душу христианскую вам содомитам богомерзким отдал! — и воткнул палец в жопу.
Ноги сами рванули с места только его дровосеки и видели.
— Сбежит, Митрий Пантелемоныч, ой, сбежит ведь! — закричал подбежавший Петрунька.
— Никуда он не сбежит. Сколько их таких бегало. Седлайте наших медведей-блудников, чудищ содомских! Они ему покажут, что он потерял!
Дровосеки мигом разбежались по дворам. Открыли амбары, выпуская огромных медведей и прилаживая им на спину седла. Многие успели одеть черные лаковые картузы с высокой тульей и вооружиться топорами.
Васятка уже скакал на медведе-блуднике через поле за убегающим Акимом, а Петрунька, сняв с головы платок, махал ему вслед. За ним, пришпорив своих медведей-блудников, с гиканьем и визгом понеслись и другие дровосеки.
Аким бежал с огромной скоростью верст десять, но, видать, сил такой бег требовал немало и вскоре система замигала новой надписью, так что Аким остановился и едва успел прочитать:
«Остаток энергии в носителе 5%. Сейчас вы принудительно будете погружены в сон».
Аким как стоял, так и упал сначала на колени, а потом лицом вперед под ближайший куст, выпятив задницу в рваных штанах.
Глава 4, в которой конюх мужественно отстаивает свою честь и приобретает новые умения
Третий сон Акима
Приснился Акиму всё тот же лохматый барин. Тот сидел в своей горнице с зеркалами и опять щелкал по черной дощечке. Он задумчиво посмотрел на Акима.
— Слушай мужик, вот что ты за тупица? Тебе даны умения и навыки, а ты только и можешь, что себе палец в жопу втыкать и бежать, сверкая пятками, прикрыв один глаз рукой. У тебя есть возможность сделать оружие, у тебя есть навык вивисектора. Ты думаешь хоть что-то применять?
— Барин, да ты толком разъясни, что да как! — взмолился Аким.
— О! Нифига себе! Ответил!
Барин ближе придвинулся и заговорил.
— Тут такое дело. Мы всем офисом забились. Отдровосечат тебя дровосеки или нет. Почти сотыгу поставили на тебя. Я тебе закину пару сотен очков опыта и +1000 игровой валюты. Это к тем, что ты там сам заработал пока бегал. Можешь крафтить оружие и менять себя. Я поставил на конюха, так что не подведи. Если сорвем куш, то я тебе еще баблишка подкину. Понял?
— Барин, ужо больно ты чудные слова говоришь.
— Идиот! — раздраженно сказал барин, — ты понимаешь, что такое оружие?
— Да.
— Ну, вот ты, если захочешь, можешь создать любое оружие из ничего, ну чудесным образом. Ясно?
— Ясно барин.
— Давай Аким не подведи, на тебя большое бабло поставили. И как очухаешься, ищи читера старца Инокентия, он все твои скилы прокачает. Тебе для битвы нужно будет.
— Энто, какой еще битвы. Мне бы на Каспий к вольным людям податься.
— Подашься еще, успеешь. Сейчас в поместье твой барин Илионор Владимирович с друзьями своими окончательно в монстров превращается, и твоя задача всех этих уродов помножить на ноль. Потому что весь проект под угрозой, к тому же твоих друзей, повариху и кузнеца, монстры первых сожрут .
