- Х-хек! Х-хек!
Тот, который сидел на ногах, слез со скамьи и махнул рукою.
- Стой, хлопцы!
Казаки стали завертывать цигарки. Один вытащил из кармана веревку, стал на скамью и начал торопливо и ловко укреплять ее на суку тополя.
- А ну, хлопцы! Треба по писанию...
Казак задрал старухе юбку вплоть до живота, сделал ее мешком, спрятал в ней руки Передериихи и подол завязал узлом. Двое подняли ее, и первый накинул на голову веревку.
- Есть качеля!
И пошли прочь.
Борис кричал им вслед и ядовито смеялся.
- Дураки-сороки! Куркули! Вздернули бабку. Тряпичники! барахольники!
Казаки оглянулись и заматершинничали. Один из них погрозил нагайкой:
- Ото ж тоби забьют пробку в глотку.
- Сороки-белобоки! Бабьи палачи!
Со стороны реки загрохали выстрелы. Два черкеса, которые охраняли Титку и Бориса, подтолкнули их прикладами и погнали к церковной ограде. Мальчик шел словно как взрослый, только ежился, словно ему было холодно. Он часто сплевывал слюну.
- Они думают, я боюсь... Много я вас перестрелял, мерзавцев... Плевать на вас хочу! Не бойся, Тит! Давай руку!
Титка слышал, как сквозь сон, голос мальчика и не понимал, что он говорит. Он одно чувствовал, что не идет, а плывет, качается по волнам. Чудилось, что он качается на небесной качели и вместе с ним плавает и несется весь мир.
Их поставили около ограды. Черкесы стали в нескольких шагах от них, и оба разом наперебой скомандовали:
- Легай! Арря!
Титка смутно слышал это и не понял, а мальчик забился около него, как связанный, и закричал в исступлении:
- Не лягу! Вот! Мы - оба! Вот!..
Черкесы вскинули винтовки, и крик мальчика унесли с собою два оглушительных взрыва.
1921
