Зеленоглазая леди - [6]

Она попыталась как-то воспротивиться, но из ее плененного рта вылетал звук, напоминавший придушенный писк. Анна рванулась из его рук, но его объятия были крепче железа. Она пыталась не замечать его отвердевшего органа, видя, как быстро разгорается его желание. Пыталась не обращать внимания на его мускулистую грудь, не ощущать вкуса во рту, в котором явно перемешались запахи бренди, сигар и чисто мужского специфического привкуса.

Она пыталась не чувствовать жара собственной крови. А он продолжал ее целовать – дерзко и нагло, не отпуская ее рта. Целовал ее так, как до сих пор не целовал ее никто, даже собственный муж.

Пол целовал ее много раз. Никто и никогда не ласкал ее так! Он втягивал ее язык в свой рот, посасывал его, покусывал, пробуждая желание. Он терся губами о ее губы до тех пор, пока эти прикосновения не вызвали у нее головокружения. Он завладел ее ртом с такой легкостью и уверенностью, что вызвал у нее большое желание. Он заставил Анну желать его!

Он оторвался от нее и буквально на мгновение пристально заглянул в ее глаза. Анна была до того ошеломлена, что теперь не понимала, что с ней творится. Вцепившись в его плечи только ради того, чтобы сохранить равновесие, она больше не пыталась вырваться и бежать.

– Солнышко, ты никогда не отвечаешь на поцелуи? – пробормотал он, изогнув губы в насмешливой полуулыбке.

Анна была в состоянии, близком к гипнозу, и не смогла ответить. Она только смотрела на него своими огромными изумленными глазами, пытаясь осмыслить происходящее.

Она вдруг поняла, что его глаза были вовсе не черными, а какими-то темно-синими, бархатистыми, почти как полуночное небо.

И тут он снова поцеловал ее.

Он приподнял ее на цыпочки, подтянул к себе так, что у нее не оставалось выбора, кроме как прильнуть к нему. Вонзив ногти в его плечи, Анны закрыла глаза. Она и не думала сопротивляться, когда его губы снова скользнули по ее губам, а язык нашел путь в ее рот. Ее тело затрепетало, и он с неспешной уверенностью снова завладел ее ртом. После своего брака и рождения ребенка она не была невинной мисс, но никогда не испытывала ничего подобного.

Поцелуи Пола всегда были такими нежными и проникновенными, многообещающими. Вне всякого сомнения, так можно было целовать, если уважаешь и любишь человека.

Муж не посмел бы обращаться с ней как со шлюхой.

Ему бы и в голову не пришло, чтобы дочь викария, девушка благородного воспитания, могла отвечать с непристойной страстью на столь вульгарное потребительское отношение. Анна и сама не могла бы в это поверить.

Что же с ней случилось сейчас? Даже тогда, когда рука негодяя скользнула вдоль ее спины, а потом обхватила и принялась ласкать ее аккуратные маленькие ягодицы, Анна и тогда еще не начала паниковать. Вся она буквально горела и плавилась, а сердце бешено стучало, да и все тело превратилось в нечто желеподобное. Почему? Это же преступник! Как он посмел заставить ее принимать его поцелуи? Дотрагиваться до нее своими руками? Как он посмел ласкать ее?

«Должно быть, я порочная», – подумала Анна.

А вслед за этой мыслью до нее вдруг дошло, что рука, сжимавшая ее ягодицы, скользила теперь по обнаженной коже ее плеча, потом по затылку и шее, будто его длинные пальцы что-то искали. Да-да, искали и наконец нашли... ее обнаженную грудь.

И даже тогда, когда эта огромная и горячая ладонь опустилась на ее грудь, а потом сильно сжала ее, она не ощутила ничего, кроме ослепительного и пламенного чистого восторга, пронизавшего все ее тело. Под такой обжигающей лаской ее сосок мгновенно отвердел, но Анна все же спохватилась и попыталась вырваться из его объятий.

– Как вы смеете! Не смейте ко мне прикасаться. Вы, свинья! – с силой выкрикнула она. Задыхаясь, она попятилась. Она чувствовала, что лицо ее пылает, ощущала, как горят яркие пятна на ее щеках. Волосы растрепались и разметались по черному плащу, который она постоянно старалась запахнуть на себе, будто он волшебным образом мог защитить ее от него. Анна попыталась усмирить свое бурное дыхание, чувствуя лишь смущение, стыд и страх.

– Не стоит так волноваться, – сказал он умиротворяюще, продолжая следить за ней. Его дыхание стало таким же неровным, как и ее, а на скулах появился темный румянец. Его темно-синие бархатные глаза вдруг потемнели еще больше и стали похожи на черный агат. – Ведь это был всего лишь поцелуй, не более того.

Анна рискнула сделать еще один шаг от него, но внезапно остановилась, наткнувшись на одну из длинных витрин. Серебряная посуда на столе зазвенела, и в этот момент Анна инстинктивно протянула руку за спину, подхватив высокий подсвечник, который вот-вот опрокинулся бы со стола. Анна дотронулась рукой до стеклянной крышки... и глаза ее вдруг заблестели. Она вспомнила, что под стеклом лежала пара посеребренных дуэльных пистолетов, подаренных когда-то старому лорду Ридли его отцом. Хотя они и не были заряжены, а возможно, и вообще непригодны после стольких лет, преступник не мог об этом знать. «Только бы крышка этой витрины не была заперта!»

Витрина оказалась открытой. Анна украдкой приподняла крышку, сжала холодную металлическую рукоятку пистолета и вытащила его из бархатного гнезда, незаметно спрятав за спиной. Если ей вдруг повезет, она сможет спастись.