Зелёное пальто - [12]

Когда-то в советские времена губернатор был простым лысоватым парнем, химиком по образованию, и носил джинсы желтого цвета. Работал он в секретном химическом институте, и от опытов с радиоактивной шерстью у него, лысоватого, к тридцати годам вдруг стали расти волосы, да так много и такие кудрявые, что голова превратилась в мохнатую баранью шапку.

Это создавало ему массу неудобств.

Его порой даже принимали за популярного болгарского певца – Киркорова-младшего, который и мне очень нравился. По причине этой похожести я не раз и выручал теперь уже кудрявого химика от арестов.

Худой и злой на советскую власть из-за своей кудрявости, он постоянно организовывал несанкционированные митинги, палаточные городки и пикеты на центральной площади, перед Кремлем.

И требовал, чтобы у нас в России все было как в Америке.

Его за это задерживали.

Ко мне на рынок, где я работал директором, приходили его друзья, то же химики, и просили спасти своего лидера от пятнадцати суток за хулиганство.

Я звонил своему знакомому судье и просил не сажать парня в желтых джинсах, а только оштрафовать.

Да и штраф-то этот платил я. Денег у будущего губернатора тогда совсем не было.

В благодарность за это его друзья-химики и он сам помогали наладить в подвалах моего рынка производство великолепного «Кинзмараули» [16] из гнилого винограда.

В этом-то они разбирались очень хорошо.

И не стать бы нашему химику никогда губернатором Нежнеокска, если бы не Его Величество случай.

Через год после путча [17] первому Президенту России во время посещения воинской части срочно надо было подписать государственные бумаги. Среди этих бумаг был и бланковый указ о назначении губернатора в нашу Нижнеокскую область, но без фамилии.

Все было на ходу.

Ни стола, ни стула.

Президент покрутил головой туда сюда и подозвал проходившего мимо «партизана» [18] , чтобы использовать его спину как стол.

Этим «партизаном» и был наш химик, находившийся в этой воинской части на краткосрочных офицерских сборах.

Он не посмел отказать Президенту. И полусогнувшись, подставил свою спину.

Президент стал подписывать бумаги. Когда дело дошло до Указа о назначении губернатора в Нижнеокскую губернию, Президент увидел, что вместо фамилии опять пробел.

Уже год область была без главы, никто в Нижнеокск ехать не хотел: не было там ни нефти, ни золота, ни газа.

Наш первый Президент был человеком неординарным и скорым на решения.

Он покрутил головой туда-сюда и вдруг спросил свой «временный стол»:

– Как твоя фамилия?

Стол ответил.

Президент взял да и вписал в бланк своего Указа фамилию этого «временного стола». Да еще так ткнул ручкой, что новоявленный губернатор подскочил от боли.

Сунув Указ «партизану» в руки, Президент сказал:

– Властвуй!

А когда тот взял драгоценный листок, добавил:

– Но помни, что я не только авторучкой ткнуть могу! – и, погрозив ему пальцем, ушел со своей свитой по своим президентским делам.

Новоиспеченный губернатор не растерялся, не смутился. Он тут же стащил с себя офицерскую форму и рванул к себе на родину, в Нижнеокск.

Приехал и давай показывать свою драгоценную бумагу своим друзьям, предлагая им идти и брать власть в свои руки. Друзья читали, но мало кто верил, что эта «бумага» настоящая. Было непонятно, с какой это радости Президент поставит хулигана в джинсах во главе целой области.

Все это было очень подозрительным.

И поэтому идти с ним в Кремль никто не соглашался.

Одно дело кричать на митингах, а другое дело – отвечать за судьбу многомиллионной области.

Химик помыкался, помыкался и, поняв, что союзников в этом скользком деле не найдет, решил вербануть меня.

Во-первых, я в это время уже владел Кремлевской Башней – самым близким объектом к власти.

Во-вторых, я и раньше его выручал.

А в-третьих, мой бизнес несет убытки. Кончались деньги.

С рынка я уволился. Коммунисты из Кремля разбежались. Новой власти не было, и поэтому в Кремль за разрешениями, постановлениями и подписями граждане не шли. Соответственно деньги за проход через мою Башню не платили.

Я сидел тогда и чесал репу [19] , думал: «Что делать?»

И вот ко мне в Башню заходит бывший химик и спрашивает:

– Как ты относишься к нашему Президенту?

Я уже слышал про его мытарства, но от греха подальше решил прикинуться дураком:

– К какому Президенту? – а сам к двери.

Он блокирует своим тощим и нервным телом дверь и сует мне в лицо Указ.

– К нашему Президенту. Нашей новой России. Признаешь ли ты его?

Тут на меня повеяло генетической памятью репрессированного народа.

Моего деда-активиста расстреляли как врага народа лишь за то, что он при посещении музея Ленина [20] , сидя в общественной уборной пофилософствовал с соседом по толчку [21] о том, что дрисня у всех одинаковая: что у вождя, что у рабочего, что у буржуя.

Вспомнив это, я прижал уши и ответил:

– Признаю.

Химик обрадовался. Наконец он услышал первый положительный ответ на этот вопрос.

– А раз так, читай! – и сунул мне под нос Указ.

Указ был коротким, что такой-то и такой-то, то есть наш химик, назначается губернатором Нижнеокской области со всеми вытекающими полномочиями.

– Понял? – спросил он.

– Понял, – ответил я ему.