Зеленая звезда - [26]

Неприязнь к учителю почему-то перешла и на предмет, который он преподавал. В классном журнале постепенно стали снижаться отметки Абдуллы. Однажды он даже двойку получил. Почему это произошло? Почему его перестали замечать Хасанхан и Сиддик-ака, учитель географии? Абдулла не понимал причины. Однажды он сидел за партой и размышлял об этом, держа в зубах кончик колпачка от авторучки. Он даже не заметил, как вошел Сиддик-ака и начал урок. Когда Абдулла поднял голову, учитель географии стоял над ним. Он не стал ругать Абдуллу, не выгнал из класса, но произнес обидные слова, которые Абдулла запомнил на всю жизнь.

— У меня дома, — сказал учитель, пристально вглядываясь в Абдуллу, — есть маленький мальчик, годовалый сынок. Он лежит в люльке и сосет свою соску. В соске есть вкус, а какой вкус в этом твоем колпачке?

Девчонки хохотнули, кто-то, может, и нахмурился, Абдулла же покраснел до ушей, низко опустил голову и прижал ладони к лицу. Когда прозвенел звонок, Абдулла забрался на школьный чердак и расплакался. Почему они так делают? Ведь и Сиддик-ака, и Хасанхан — приятели его отца. Ведь по сравнению с другими учениками они его, Абдуллу, знают лучше! И потом, ведь он учится хорошо. Однако вскоре все прояснилось.

Как-то утром, еще до школы, Абдулла подошел к своему отцу, лежащему на супе посреди двора. Гафурджан-ака потрепал сына по плечу.

— Послушай, сынок, — промолвил он. — Хасанхан уже давно не навещал нас, я соскучился. Если увидишь, передай ему: пусть зайдет.

— Хорошо, — сказал Абдулла. — У нас сегодня его урок первый.

В школе мальчик сразу же начал искать Хасанхана. Его нигде не было видно.

Абдулла решил подождать учителя у дверей класса.

Наконец в дальнем углу длинного школьного коридора показался Хасанхан. Прозвенел звонок, и он, даже не заглянув в учительскую, направился прямо к Абдулле.

— Что ты хочешь сказать? — спросил учитель хмуро.

Подростку было не по себе. Однако он взял себя в руки:

— Мой отец хотел вас видеть. Просил, чтобы вы пришли…

— Хорошо, хорошо, — сказал тогда учитель и, отстранив Абдуллу, открыл дверь в класс. — Я навещу его, но сейчас у меня нет времени.

Он с улыбкой, как всегда, подошел к Инамджану:

— Как поживаешь? Как здоровье Иргаша-ака?

— Сегодня отец дома, он отдыхает, — отвечал Инамджан.

— Ах вот как, отдыхает, говоришь? А я хотел как-нибудь зайти к нему, навестить… Но он так занят…

— Так заходите сегодня, — сказал Инамджан.

— А как это будет выглядеть? Если он сейчас отдыхает, не лучше ли мне прийти к вечеру?

— Можно прийти и пораньше.

— Вот как, значит, можно пораньше, в таком случае я зайду к вам сразу же после уроков.

— Хорошо.

— Ты уж передай отцу: мол, Хасанхан хочет вас видеть, ладно? Я только на минутку. Я не стану долго засиживаться.

— Можно и посидеть… — улыбнулся Инамджан.

— Можно, говоришь… Ладно, мы так и сделаем, Инамджан, я пойду вместе с тобой, хорошо?

— Хорошо.

— Спасибо. В таком случае я после уроков подойду к тебе.

И Хасанхан вяло махнул рукой, приглашая учеников садиться.

Абдулла был оскорблен до глубины души.

Когда урок кончился, он отвел в сторону старосту класса, спросил у него:

— Кто отец у Инамджана?

— А ты разве не знаешь? — удивился тот. — Да ведь он у него председатель райисполкома.

Абдулла насупился и отошел от старосты. Значит, отец у Инамджана председатель райисполкома, а его отец всего-навсего заведующий маленькой столовой!.. Вот где зарыта собака. Горько стало Абдулле.

Дома отец спросил у него, что сказал Хасанхан. Абдулла ответил не сразу:

— Он… передает вам привет. У него сейчас много различных дел. Обещал завтра или послезавтра прийти. Сказал, что обязательно придет.

— Вот хорошо-то, — обрадовался Гафурджан-ака. — Твой Хасанхан — золотой человек, золотой. Вот видишь, сынок, если сделаешь добро, оно тебе добром и откликнется. Никто тебя не забудет.

Тут уж Абдулла не смог удержаться, заплакал навзрыд. И убежал к себе в комнату.

— Что случилось, сынок? Что случилось? — встревожился Гафурджан-ака.

Абдулла швырнул портфель в нишу и бросился на кровать. Как ни старались Гафурджан-ака и Шаходат-хола, никак они не могли дознаться у сына, почему он плачет.

Между тем прошел ровно месяц. Хасанхан все не приходил. Вечером сквозь неплотно прикрытую дверь Абдулла услышал разговор своих родителей.

— Надоел мне этот диетический суп, жена. Уж лучше совсем не есть. Да… Послушай-ка, помнишь, как наш сын расплакался, когда пришел от Хасанхана? Теперь я понимаю причину. Хасанхан, наверно, сказал тогда, что не придет… Обманулся я в нем… А, Шаходат?..

— Выходит, так…

— Все же я никогда не думал… Тридцать лет знаем друг друга…

— Ладно, не думай об этом, лучше поправляйся… Диету надо соблюдать… А сын за тебя обиделся. Жалко Абдуллу. Пусть век его будет долгим и счастливым. У меня вся надежда на него…

Из этого разговора их сын вывел для себя, что Гафурджан-ака не очень дальновиден? Абдулла решил, что верить нужно только самому себе. В мире есть много плохих людей, и поэтому надо суметь стать большим человеком, чтобы они, по крайней мере, тебя уважали. Значит, необходимо учиться, и учиться только на «отлично». Все же в тот год не вышло это у Абдуллы. Географию и родной язык он еле-еле вытянул на четверки.