Зелёная зона - [59]

Птица ненависти отчаянно рвалась на волю.

— Да, — бесстрастно кивнула Арина. — Прямо сейчас.

Она схватила с кровати подушку, двумя руками крепко прижала к его лицу и держала так до тех пор, пока он не перестал дергаться.

Виктор все так же сидел на крыльце, не меняя позы, поэтому не слышал, как подошла Арина. Вздрогнул от неожиданности, когда она ласково прикоснулась к нему, мягко отняла его руки от ушей. Потом села рядом, полной грудью вдохнула свежий ночной воздух.

Виктор удивленно смотрел на нее.

Такой Арины он еще не видел.

У нее был вид человека, вернувшегося домой после долгого и трудного путешествия.

Ветер, по-прежнему резвясь и играя, подкрался сзади и с силой пушечного выстрела захлопнул остававшуюся открытой дверь, заставил обоих подпрыгнуть на месте.

Виктор беспокойно взглянул на Арину, но прежде чем он успел открыть рот, она уже поняла, показала ему ключи.

— Не волнуйся. Мне не надо повторять урок дважды, — сказала она. — Я всегда запоминаю с первого раза.

Виктор с благодарностью кивнул. Чем больше он узнавал эту девушку, тем больше восхищался ею. В такой тяжелый страшный момент она еще помнит о подобных мелочах.

Просто удивительно!

А он ведет себя, как малодушный трус. Убежал, опять оставил ее одну с этим мерзавцем…

— Он все еще стонет?

Арина покачала головой:

— Нет.

Оба молчали. Каждый ждал, что скажет другой.

Арина сдалась первой:

— Я действительно работала уличной проституткой, не могла никуда устроиться. Меня даже официанткой не брали. То есть взяли один раз, но мне пришлось быстро уйти оттуда. Это была та же проституция, только почти ничего не платили. Хозяин просто хотел со мной спать бесплатно. На улице я хотя бы что-то получала. Поэтому, когда появился Макс, я поначалу смотрела на него, как на бога. Он — менеджер модельного агентства «Новый силуэт». Он действительно дал мне работу, сделал из меня модель. Только плата за все эти его благодеяния оказалась слишком высокой. Да и Макс оказался совсем другим. Его задача была полностью меня подчинить. И это у него получилось. Я же поначалу и не сопротивлялась особо, ничего не понимала. Он ведь даже на иглу меня сажал, я чудом соскочила. До драк доходило. Но наркота это еще ладно, он вообще ничем не брезгует…

— То есть? — хмуро спросил Виктор.

— То есть совсем ничем. Лишь бы сделать, как он хочет, кайфануть, заторчать, вот это для него главное. А один раз я случайно увидела, как он убил человека.

— Какого человека?

— Женщину, Анну Семеновну, одну из наших художниц-модельерш. Ей уже было за шестьдесят.

— Я не понимаю.

Виктор судорожно потер виски.

— Что значит «убил»? Почему? Как это?

— Очень просто. Он ее затрахал до смерти. В буквальном смысле. Она просила остановиться, а он не останавливался. Трахал ее, пока у нее сердце не разорвалось. Прямо у нас в костюмерной.

Она вздохнула:

— Курить очень хочется. Сейчас бы эта сигара Варварина не помешала.

— Как же это ему сошло с рук?

Арина пожала плечами:

— Не знаю. Как-то сошло. С точки зрения кодекса преступления ведь не было. И свидетелей не было. Только я. Но я, как ты понимаешь, молчала.

Она снова вздохнула, ей не хватало воздуха.

— Я думаю, всякого такого говна в его жизни полно. Помнишь, он рассказывал тебе про свою собаку, Лушу? Это была большая шотландская овчарка-альбинос. Представляешь колли с длинной волнистой белой шерстью? Очень красивая. Он спал с ней, понимаешь?

Виктор недоуменно повел бровью. Он не видел в этом ничего особенного. Лёха тоже, бывало, спал на его кровати.

— Я вижу, ты не понимаешь, — усмехнулась Арина. — Он ее развратил, спал с ней, как с девкой. Он трахал ее каждую ночь и однажды сделал ей так больно, что она укусила его. Помнишь, он показывал тебе шрам на руке? После этого он пристрелил ее.

— Господи боже мой! — пробормотал Виктор.

Он был совершенно потрясен Ариниными рассказами. А несчастная убитая развращенная собака просто добила его.

Он с детства обожал животных, именно эта любовь определила для него выбор профессии. В ветеринарную клинику, в которой он работал долгие годы, частенько попадали избитые, брошенные, обиженные людьми звери. Но ему никогда не доводилось слышать такой дикой истории.

Он растерянно взглянул на Арину. Его поразила ее неестественная бледность, подчеркнутая лунным неверным светом. Если бы не горящие лихорадочным блеском глаза, девушку вполне можно было принять сейчас за привидение, именно такими они изображались в американских фильмах.

Жуткая догадка мелькнула вдруг в голове Виктора.

— Что ты с ним сделала? — тихо спросил он.

Арина не ответила. Она сделала странный жест — провела руками по лицу, как будто снимала с него приставшую маску. Потом, глядя куда-то в пространство, заговорила совсем другим, ровным тихим голосом:

— Как я его ненавидела! Это даже трудно себе представить, как я его не-на-ви-де-ла! Каждую черточку его лица, каждый изгиб. Когда он лежал рядом, я даже не могла смотреть на него, боялась, что однажды не стерплю и брошусь на него так же, как Луша. Поэтому у меня и появилась привычка закрываться с головой, когда я сплю. Я не хотела видеть его, когда засыпала, и не хотела видеть его, когда проснусь.