Зеленая мумия - [21]

– Вы говорили, что это была старуха, – заметил коронер, сверившись с записями. – А вы не заметили, сколько ей было лет?

– Не могу точно сказать, была ли она стара или молода, – искренне ответила свидетельница.

– Почему же вы решили, что она была стара?

– Я так решила из-за одежды, – объяснила девушка. – У этой женщины на голове был темный платок, и носила она темное платье. Но лица я не видела, так что не могу сказать точно, была ли она старой или молодой. В темноте я даже толком не рассмотрела, полная она или худая. Высокая или низкорослая. Ночь была очень темной.

Следователь сверился с планом помещений.

– На окне спальни стояла газовая лампа, – сказал он. – Разве вы не могли рассмотреть лицо женщины в ее свете?

– Да, сэр… Но только на мгновение. Я не обратила внимания на то, как она выглядит. Если бы я знала, что наш постоялец будет убит, я непременно рассмотрела бы эту женщину.

– Ну а теперь поговорим об этой запертой двери…

– Вечером дверь неожиданно оказалась запертой. А на следующее утро она была открыта. Я все стучала и стучала, но ответа не было. Поскольку было уже одиннадцать, я решила, что джентльмен как-то слишком долго спит, и попыталась открыть дверь. Она оказалась не заперта, зато занавеси на окне были плотно задернуты.

– Все это естественно, – пробормотал коронер. – Господин Болтон, переговорив с женщиной, закрыл окно и задернул шторы. А дверь он отпер, когда утром ушел…

– Прошу прощения, сэр, но ведь мы знаем, что утром он никуда не ушел, а тело его заколотили в ящик.

Коронер чуть не хлопнул себя по лбу из-за глупой ошибки, которую сам же допустил. На лицах присутствующих появились ироничные улыбки, особенно у инспектора Дэйта.

– Тогда, должно быть, убийца вышел через дверь, – тихо проговорил он.

– Тогда я не знаю, каким образом он вышел из дома! – воскликнула Элиза Флай. – Я встала в шесть. И черный ход, и парадный были заперты. А после шести я занялась уборкой, да и хозяин с хозяйкой сновали туда-сюда. Как убийца смог выйти из дома, чтобы мы его не заметили?

– А может, вы были слишком заняты домашними делами и не видели ничего вокруг?

– Нет, если бы где-то в доме прятался незнакомец, мы бы, без всякого сомнения, его заметили.

На этом опрос свидетелей закончился. Вдова Энн была вновь вызвана, чтобы Элиза Флай взглянула на нее и попыталась определить, не с ней ли поздно вечером разговаривал покойный Болтон. Но девушка не узнала вдову. К тому же имелись другие свидетели, которые подтвердили, что в это время Энн сидела дома и пила джин. Кроме того, и прямой связи между таинственной женщиной, с которой говорил Сидней, и убийством не прослеживалось. Никто из обитателей «Приюта моряка» не слышал никаких подозрительных звуков. Однако, как заметил коронер, заколотить ящик без стука невозможно. Он еще раз опросил всех свидетелей, пытаясь пролить свет на это загадочное преступление, но в итоге присяжные вынесли вердикт о том, что убийство Болтона совершил неизвестный или группа неизвестных. Единственное, о чем еще стоило упомянуть: хозяева отеля признали шнур, которым был задушен несчастный. Этим шнуром обычно подвязывали занавески в доме, где в ту злосчастную ночь остановилась будущая жертва.

– Хорошо же, – пробормотал Хоуп, когда дознание закончилось. – Стало быть, подозревать можно любого или никого. Что же нам теперь делать?

– Я сообщу вам это после того, как встречусь с Рендомом, – отрезал профессор.

Глава VII Капитан «Ныряльщика»

На следующий день после окончания предварительного следствия Сиднея Болтона похоронили на кладбище Гартли. Из-за того, что он был убит, и из-за шума, который подняли вокруг расследования газеты, на похороны собралось множество людей. Когда гроб опускали в могилу, наступила мертвая тишина. А потом, как и следовало ожидать, люди принялись обсуждать все, о чем говорилось на дознании. Большинство сошлось во мнении, что, учитывая показания, присяжные вынесли единственно возможный вердикт, однако многие настаивали, что допросить следовало и капитана «Ныряльщика» Харви. Если бы у убитого были враги, очень вероятно, что он говорил о них с капитаном во время долгого однообразного путешествия. Правда, судя по ответам всех свидетелей, включая и мать погибшего, у молодого Болтона не было никаких врагов. Поэтому трудно сказать, что они надеялись услышать от капитана.

После похорон многие журналисты писали о тайне этого преступления. Время от времени они намекали, что ключ к загадке уже найден и что полиция рано или поздно схватит преступника. Но вся эта болтовня ни к чему не вела. Шли дни, и постепенно лондонская публика начала терять интерес к случившемуся. Газете, предлагавшей награду за поимку преступника, пришлось свернуть кампанию после резкого письма из правительства. А потом начался очередной кризис на Дальнем Востоке, и публика причислила это убийство к длинному списку нераскрытых преступлений. Даже детективы Скотланд-Ярда сдались, решив, что тайна смерти Болтона, судя по всему, так и останется тайной вплоть до Судного дня.

Однако люди в деревне никак не могли успокоиться, так как Сидней был одним из них, а кроме того, вдова Энн не переставала скорбеть о своем убитом мальчике. К тому же она лишилась той маленькой суммы, что сын регулярно выделял ей из своей заработной платы, так что соседи, местное дворянство и офицеры в форте, желая помочь старушке, буквально завалили ее работой. Учитывая размер деревни, Энн к концу недели успела неплохо заработать и в разговоре с соседом философски заметила, что «нет худа без добра» и что мертвый Сидней помог ей гораздо больше, чем живой. Но даже в таком месте, как Гартли, обитатели стали уставать от тайны, разгадать которую не было никакой надежды. Порой люди забывают и о более важных событиях. Даже если бы в один прекрасный день на небе вместо желтого солнца появилось синее, дней через девять все бы к этому привыкли – уж такова человеческая натура.