Зеленая мартышка - [2]
— Главное, он должен уметь вовремя начать считать до восьми.
Встретив недоуменные взгляды собеседников, она поясняет:
— Буря ведь не начинается с девятого вала, сначала она посылает предыдущие восемь.
Музей города Мышкина
— Что это? — спросила я у Татьяны Субботиной, разглядывая подаренный мне ею фотоальбом, запечатлевший некоторые ее путешествия.
В конце альбома паслись безмятежные овцы Крита и Санторина в блеклых зелено-голубых пейзажах с охристой землею, в середине Татьяна купалась в Святом озере моего любимого Валдая, бродила по возрожденному Иверскому монастырю, снималась возле сияющей белизною ротонды начала девятнадцатого века (я помнила ротонду замурзанной, меня часто посылали в ее зачуханный магазинчик за керосином).
Но семнадцать мгновений весны, запечатленных на первых семнадцати страницах, были незнакомы, неопределимы, производили сильное впечатление. Полки от пола до потолка комнатушки заполнены были старинными самоварами, керосиновыми лампами, жестяными банками из-под чая, кузнецовским и Бог весть каким еще фарфором, над граммофоном с ярко-оранжевым раструбом красовались бутылки стодвадцатипятилетней, что ли, давности, витрину подле затейливых перилец заполняли ключи от громадных до крошечных, в углу витринном почему-то лежал веер. С потолка свисали светильники наших прабабушек, неизвестного назначения колеса, щипцы, приспособления загораживали окно, перед златыми (алтарными?) вратами сидели, стояли, парили деревянные раскрашенные фигуры ангелов и святых, два Христа в центре: на низких столиках толпились расписные берестяные туески, мисы, миски, ступки, далее громоздились ряды прялок. Невнятного назначения предметами крестьянского хозяйства заставленный амбар, еще одна дивизия разнообразнейших самоваров во главе с внушительного размера детской деревянной лошадкой, армада огромных утюгов с откидными крышками (у нас в Валдае такой имелся), в которые закладывались раскаленные печные уголья. Двор с невероятной маленькой деревянной ветряной меленкой, сараем, к чьей стене прислонились штук пятнадцать резных наличников разных домов, отороченные травами и цветами, выросшими перед оными антиками самостийно.
— Это музей города Мышкина, — отвечала Субботина.
— А где находится город Мышкин?
— На Волге. Да он сам по себе — музей русской провинции.
Музей города Мышкина создан был жителями стихийно. Меленка одного из соседних сел, домишко с вышкою, представлявший собою пожарное депо, — на вышке сидел дозорный, звонивший в колокол, выкатывали снизу телегу с бочкой да ручным насосом, лошадь запрягали, и ну пожар тушить. В отдельной избе экспозиция, посвященная здешнему водочнику Смирнову, автору знаменитой смирновской водки; кстати, с рекламой «мышкинской косорыловки». На одном из двориков с устаревшей техникой дремал агрегат с этикеткою «Лимонадная машина», и не один, должно быть, Лимонадный Джо возле нее восклицал: «Эх, мне б такую!»
А деревянный валяльный станок! А коллекция гигантских мельничных жерновов! Эти колоссальные конструкции из дерева, если этикеток не прочесть, совершенно загадочны, назначение и действие их неизвестны, видны лишь красота, мощь, безупречность деревенского дизайна; вынутые из своего времени, из контекста быта и бытия, они подобны летательным аппаратам марсиан или капищам инков: объекты не то что неопознанные — непознаваемые почти.
В музейных пространствах города Мышкина можно увидеть баньку, амбар, дом мукомола, часовню, дары из местных семейных коллекций, предметы быта из заброшенных деревень, из ушедшей под воду Рыбинского водохранилища Кассианово-Учемской пустыни. Никто, я думаю, пьесу «Потонувший колокол» не читал.
До Мышкина, расположенного между Рыбинском и Угличем, надо ехать через Калязин, в котором некогда стояла военная часть моего деда Городецкого, военспеца, бывшего поручика. Часть кочевала, с дедом кочевала семья, моя матушка и ее младшая сестра ходили в калязинскую школу, за ними таскались местные собаки, подкармливаемые бутербродами школьных завтраков.
Часть Калязина затоплена Угличским водохранилищем, над водой по сей день возвышается Калязинская колокольня, символ города (колокольня церкви Николы Морского!), не взорванная в свое время только потому, что местные революционные власти использовали колокольню для тренировок начинающих парашютистов.
Неподалеку таится оказавшийся на дне город Молога. Существует устное предание о рапорте офицера НКВД 1935 года, где говорится, что покинуть свои дома отказались 294 человека, они приковали себя цепями, и объяли их воды.
Иногда вода в водохранилище спадала, обнажались старые мостовые, тротуары, надгробия, фундаменты домов, и тот, кто не боялся прилива, мог посидеть на крыльце собственного дома.
Возможно, поразившие меня скульптуры святых, резные золоченые врата с фотографии принадлежали китежанскому монастырю сих мест российской Атлантиды.
Музей города Мышкина напоминал запасник бытия, лавку антиквара или старьевщика. Соседствовали: музей соли (ее добывали в двух соседних деревнях, Усолье и Сольцах), центр ремесел с загадочным на-все-руки-мастером молодцем-кузнецом, музеи валенок, льна, кацкарей, куколок-оберегов. Тютчевский дом.
Особенность и своеобразие поэзии ленинградки Натальи Галкиной — тяготение к философско-фантастическим сюжетам, нередким в современной прозе, но не совсем обычным в поэзии. Ей удаются эти сюжеты, в них затрагиваются существенные вопросы бытия и передается ощущение загадочности жизни, бесконечной перевоплощаемости ее вечных основ. Интересна языковая ткань ее поэзии, широко вобравшей современную разговорную речь, высокую книжность и фольклорную стихию. © Издательство «Советский писатель», 1989 г.
Наталья Галкина, автор одиннадцати поэтических и четырех прозаических сборников, в своеобразном творчестве которой реальность и фантасмагория образуют единый мир, давно снискала любовь широкого круга читателей. В состав книги входят: «Ошибки рыб» — «Повествование в историях», маленький роман «Пишите письма» и новые рассказы. © Галкина Н., текст, 2008 © Ковенчук Г., обложка, 2008 © Раппопорт А., фото, 2008.
Роман «Покровитель птиц» петербурженки Натальи Галкиной (автора шести прозаических и четырнадцати поэтических книг) — своеобразное жизнеописание композитора Бориса Клюзнера. В романе об удивительной его музыке и о нем самом говорят Вениамин Баснер, Владимир Британишский, Валерий Гаврилин, Геннадий Гор, Даниил Гранин, Софья Губайдулина, Георгий Краснов-Лапин, Сергей Слонимский, Борис Тищенко, Константин Учитель, Джабраил Хаупа, Елена Чегурова, Нина Чечулина. В тексте переплетаются нити документальной прозы, фэнтези, магического реализма; на улицах Петербурга встречаются вымышленные персонажи и известные люди; струят воды свои Волга детства героя, Фонтанка с каналом Грибоедова дней юности, стиксы военных лет (через которые наводил переправы и мосты строительный клюзнеровский штрафбат), ручьи Комарова, скрытые реки.
История петербургских интеллигентов, выехавших накануне Октябрьского переворота на дачи в Келломяки — нынешнее Комарово — и отсеченных от России неожиданно возникшей границей. Все, что им остается, — это сохранять в своей маленькой колонии заповедник русской жизни, смытой в небытие большевистским потопом. Вилла Рено, где обитают «вечные дачники», — это русский Ноев ковчег, плывущий вне времени и пространства, из одной эпохи в другую. Опубликованный в 2003 году в журнале «Нева» роман «Вилла Рено» стал финалистом премии «Русский Букер».
В состав двенадцатого поэтического сборника петербургского автора Натальи Галкиной входят новые стихи, поэма «Дом», переводы и своеобразное «избранное» из одиннадцати книг («Горожанка», «Зал ожидания», «Оккервиль», «Голос из хора», «Милый и дорогая», «Святки», «Погода на вчера», «Мингер», «Скрытые реки», «Открытка из Хлынова» и «Рыцарь на роликах»).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.