Зеленая Леопардовая Чума - [10]

- Новости, - напомнила Стефани и показала на телевизор.

Терциан включил звук, и в комнату хлынули громкие позывные новостей.

После прогноза погоды начали передавать сообщение об убийстве на острове Ситэ. Жертву назвали "неизвестным иностранцем", которого ударили ножом; никто не был арестован. Мотив преступления неизвестен.

Терциан переключился на другой канал, но и там было то же самое. Версия происшествия не изменилась.

- Я же говорила, - сказала Стефани. - Никаких подозреваемых. И мотива.

- Вы могли бы рассказать об этом полиции.

Она махнула рукой.

- Я же не знаю, кто это сделал или где их искать. Кончится тем, что подозревать начнут меня.

Терциан выключил телевизор.

- Так что же все-таки случилось? Ваш друг что-то украл у этих людей?

Стефани вытерла лоб.

- Он украл то, что для них не представляло никакой ценности. Это нужно беднякам, которым нечем платить. А я, - она вышвырнула в окно окурок, - вывезу это отсюда как можно скорее. Только мне нужно кое с кем увидеться. - Стефани закрыла окно, и свежий ветер перестал гулять по комнате. - Мне необходим мой паспорт. Это многое бы изменило.

"Сегодня я видел, как убили человека", - подумал Терциан. Закрыв глаза, он вновь увидел, как падал человек с белым лицом, искаженным агонией так же, как сама действительность.

Как все-таки ему надоела эта долбаная смерть.

Терциан открыл глаза.

- Я схожу за вашим паспортом, - сказал он.

Он шел по улице, кипя от злости, и тут увидел тех самых убийц; они сидели за столиком уличного кафе-бара, расположенного напротив отеля Стефани. Терциан узнал их сразу, ему не нужно было смотреть на их тяжелые ботинки или широкие лица и по-военному подстриженные усы - эти люди выделялись из толпы своей явно не французской внешностью. Наверное, поэтому и Стефани тогда обратилась к нему по-английски: он был одет и держался не как француз, его самый обыкновенный пиджак и галстук уж никак не бросались в глаза. Терциан отвел взгляд, когда заметил, что люди за столиком смотрят на него.

Внезапно злость сменилась страхом, и Терциан быстро пошел к отелю, уверяя себя, что его не узнают, потому что теперь на нем голубые джинсы, кроссовки и ветровка, а в руках - мягкая сумка. И все же он чувствовал на себе тяжелый пристальный взгляд, который сверлил ему спину, и от этого Терциан так занервничал, что едва не упал, зацепившись за ступеньку перед прозрачными дверями вестибюля.

Терциан снял номер, расплатившись за него кредитной карточкой, взял у администратора-вьетнамца ключ и поднялся по узкой лестнице на третий этаж, который французы почему-то считали вторым. Вокруг не было ни души, и Терциан стал думать, куда мог деться третий убийца. Наверное, ищет Стефани где-нибудь в аэропорту или на железнодорожном вокзале.

Войдя в свой номер, Терциан поставил сумку на кровать - в ней было всего несколько сувениров и бритвенные принадлежности - и вынул из кармана ключ от номера Стефани, обыкновенный ключ с тяжелым керамическим брелком в виде дверной ручки.

Приступ страха и удивления, который он испытал, увидев тех двух мужчин, снова начал уступать место ярости.

Они сидели за столиком, уставленным кружками с пивом, причем две кружки были уже пусты.

Пьют на работе. Ведут наблюдение в пьяном виде.

Ублюдки. Подонки. Они могут кого-нибудь убить просто с пьяных глаз.

Возможно, что уже убили.

Терциан все еще сердился, когда вышел из своего номера и спустился на один этаж. За ним никто не следил. Открыв комнату Стефани, он вошел и быстро закрыл за собой дверь.

Он не стал включать свет. В этот час солнце стояло в небе на удивление высоко: Терциан уже заметил, что здесь оно садилось гораздо позже, чем у него дома. Возможно, в своем часовом поясе Франция находилась ближе к западу.

У Стефани был не чемодан, а большая нейлоновая сумка, что-то вроде той спортивной, которую она носила с собой. Терциан достал ее из шкафчика и тщательно проверил надпись на ярлыке: "Стеф. Пайс", чтобы окончательно развеять все свои сомнения.

Открыв сумку, он бросил туда паспорт и другие документы Стефани, которые нашел в прикроватной тумбочке. Добавил к ним легкую куртку и свитер, затем, уложив в пластиковую дорожную сумочку зубную щетку и эпилятор, отправил их в общую сумку.

Терциан решил, что поднимется в свой номер и переночует в отеле, чтобы не вызвать подозрений поспешным выселением из номера, который только что занял. Утром, забрав обе сумки, он расплатится за ночлег и встретится со Стефани уже в своем отеле, где она проведет эту ночь и где, разумеется, будет нечем дышать от сигаретного дыма.

Открыв ящик комода, Терциан стал вытаскивать оттуда футболки Стефани, ее нижнее белье, чулки и вдруг подумал, что последний раз занимался подобным делом, когда убирал вещи Клер из их дома на Эспланаде.

"Черт. Дерьмо". Взглянув на тонкую ткань, которую держал в руках, Терциан почувствовал, как от новой волны бешенства у него застучало в висках.

И тут, в этой наполненной яростью тишине, он услышал скрип половиц и тихие шаги.

"Толстые военные резиновые подошвы", - подумал Терциан. На ботинках пьяных громил.

Инстинкт вопил, чтобы он ни в коем случае не оставался в комнате, где его легко можно было загнать в угол и убить. Бросив вещи Стефани обратно в комод, Терциан взял в руку мягкую сумку, подошел к двери и вдруг резко ее распахнул, изо всех сил ударив сумкой по лицу оторопевшего от неожиданности пьяного убийцы.