Зеленая кровь - [18]

И потому неизвестно, получится ли побеседовать с лосем по душам… Ментальный контакт? У хищника и травоядного? У таких разных видов? Не знаю, не слыхал… поглядим.

Тео закрыл кабинет и спустился вниз. Прошел к выходу через опустевший холл. Арнольд играл в какую-то игру на телефоне, оторвался от нее, кивнул.

Тео вышел на улицу, захлопнув за собой дверь так, что щелкнул замок.

Лицо тут же хлестнул холодный ветер. Вечер, мокрый, дождливый, мглистый, тяжело лежал на городе. Сырая темень давила на виски. Фонарь у входа освещал скомканный грязный газон и темные лохмотья палой листвы. Резкий электрический свет втыкался в мозг иголками и что-то мелко моросило сверху.

Паршиво, когда листья уже начали опадать, а снега еще и не предвидится, подумал Тео. Скорей бы кончалась осень, пусть лучше зима, чем эта нервотрепка. Слякоть, грязища, промозгло… Где тут искать лосей? И что делать лосям в городе?

И тут взгляд Тео зацепился за странную фигуру, которой, кажется, было совсем не место в такой обстановке. Высоченный, может, даже двухметрового роста, худой долговязый парень с большими темными глазами и крупным горбатым носом на бледном лице, с мокрыми длинными волосами, в мокрой замшевой куртке с бахромой — этакий пижон — стоял под фонарем у стены управления, привалившись к ней плечом, и жевал березовый прутик. Так подался навстречу Тео, что стало очень понятно: ждал и ждал лично его.

— Вы хотели что-то сказать? — спросил Тео, подходя. Замшу под дождем испортите, хотел добавить он, но тут вдруг сообразил, что это у парня не пижонский наряд, а трансформированная шкура. А живой шкуре дождь не грозит.

Сложно сказать, как приходит способность моментально узнавать любого зверя в человеческом обличье, даже в сумерках, но она, как правило, приходит, если любить трансформов и общаться с ними достаточно долго. Наверное, потому что у всех двоесущных, вне зависимости от вида, даже у диких псов, волков и медведей, взгляд нечеловечески чист. Может быть зол, хитер — особенно у кошачьих — льстив, глуповат… но никогда не бывает тупым или сальным. Да и сами глаза от человеческих отличаются, как правило — даже если зубов не видно, а по зубам почти всегда видно. Шкура иногда имитирует одежду очень здорово, но ни расстегнуть, ни снять ее зверь, разумеется, не может, это тоже отчасти заметно…

А зверь-то не хищный, подумал Тео. Попросту — вот и Хольвинов визитер. Добро пожаловать.

— Ты — Тео, да? — спросил трансформ. — Мне тебя… обдумывали.

Обыкновенное «ты» любого двоесущного любому человеку. Тео усмехнулся. Обдумывали… вот как. Хольвин, похоже, говорил правду о ментальном контакте. Редкое дело.

— Твой товарищ обдумывал? — спросил он, привычно, как псу, протягивая незнакомцу руку понюхать. — И что ты хочешь?

Нюхать лось не стал. Печально взглянул сверху вниз.

— Я Рамона ищу. Он мой друг, я скучаю и беспокоюсь. Хольвин говорил, что Рамон работал с тобой, а значит, должен был тебе сообщить, куда пошел. Сообщил?.

— Ты ведь лось, правильно? Я только что звонил Хольвину и он сказал, что ты хочешь со мной поговорить о Рамоне…

Лось кивнул и бросил измусоленный прутик.

— Да. Хочу. Но ты не ответил.

— Это служебная информация, милый, — сказал Тео. — А ты у нас зверь штатский, к тому же еще и дикий. Как я могу тебе рассказывать?

— А как ты мог отпустить его одного? — тихо спросил лось. Не враждебно, но с горьким глубоким укором, от которого у Тео заныло сердце. — Ты же его знаешь. Он отважный до безрассудства. Зная, что его дело кому-то необходимо, он не щадит себя. Зачем ты его отпустил?

— Он хотел проверить одно место, относительно которого у нас никаких подозрений не было, — сказал Тео. — Я не думал, что там можно разнюхать что-то серьезное, и просто разрешил ему побегать вокруг, — добавил он и понял, что оправдывается.

— Да, — кивнул лось, сломал веточку какого-то кустарника, растущего на газоне у входа в Управление, и надкусил ее. — Я знаю. Ты сказал, что он — молодчина, хороший пес, что если что-нибудь обнаружится, это будет просто прекрасно, ты сказал, что вы все в него верите… поэтому он был готов умереть, чтобы оправдать доверие своих друзей-людей. Таковы все они, собаки. Ты наверняка все это знаешь. Почему же ты позволил ему уйти одному и почему вы его больше не ищете?

И несмотря на то, что человеку, как будто, смешно стыдиться зверя, Тео почувствовал, что просто сгорает от стыда. Лось смотрел на него влажными темными глазами, внимательно и скорбно — и от этого взгляда впору было сквозь землю провалиться.

— Ты где остановился? — спросил Тео.

— Здесь.

— То есть — как?… здесь…

— Ну да. Здесь. До этого я шел, а тут остановился.

Ах, ну разумеется, подумал Тео. Это же трансформ, не используй человеческие идиомы, болван.

— Пойдем под крышу, холодно, — сказал он ласково. — Как я понимаю, этот прутик — твой единственный обед на сегодня, да? Что ты ешь?

— Веточки, — сказал лось. — Но ты не беспокойся. Я все понимаю. Я понимаю, что в городе нельзя. Я могу есть человеческую еду.

— Пирожки будешь? — Тео подтолкнул лося к входу. — С брусникой, не с мясом, не думай.

— Я не думаю про мясо, — сказал лось и пошел. — Ты — умный, и еще я тебя хорошо чувствую. Но ты лучше дай мне хлеба. Просто — хлеба. Очень хочется.