Здравствуйте, я ваша сваха! - [39]

  – Конечно.

  – Игнатриас искал меня из-за того, что я переставил в его комнате вазы! – расхохотался принц. – Ничего не поломал и не разбил, не навел кавардак, а просто переставил вазы! "Каждой вещи отведено свое место" – его жизненное кредо, и оно распространяется не только на вещи, но и на существ. При нем слуги даже голову не смеют поднимать и по струнке как в армии ходят. Ещё он эгоистичен, честолюбив и высокомерен. Думаю, даже когда я займу трон он из замка не уйдет – слишком любит власть. Уверен, если бы он мог, то убил бы меня из-за трона, и, не могу не признать, стал бы отличным королем: строгим, но трудолюбивым. Он и сейчас работает как проклятый и заправляет финансами. Я даже рад буду, если он останется после моей коронации, признаться, не сильно люблю бюрократию, а он чувствует себя среди бумажек, как рыба в воде. Из-за этого многие ставят на то, что он женится всё же на Ландарин. Для него это огромный соблазн, через неё занять трон домена Порядка.

  Точно, Ландарин – первый и единственный ребёнок (не считая тех, кого не одобрила Стихия) Самануэля, но она всё же женщина, и трон явно будет не по её плечам. А вот сбагрить его на плечи мужа, а самой жить, как хочется – точно в её духе, судя по сплетням, которые ходят о ней.

  – Значит, цель Игнатриаса – власть? – подвела я итог услышанного.

  Мальхиор взглянул на меня с насмешкой и ответ задумчиво:

  – Мне, кажется, нет.

  – Тогда что? – удивилась я, уже прикидывая, как благодаря Ландарин, а точнее её происхождению, выполнить задание.

  – Мне, кажется, для Игнатриаса это слишком маленькая цель, – ответил принц. – Посуди сама: при его-то внешности, что ему будет соблазнить Ландарин, или других принцесс и занять трон? Нет, это, точно, не его цель.

  – Что тогда? Любовь?

  Мальхиор громко рассмеялся.

  – Это точно нет! Он к женщинам относится, как к объекту для удовлетворения похоти. Знаешь, он с каждой своей любовницей заключает контракт. Об этом знают не многие, и я сам недавно случайно узнал.

  – Контракт?! – поразилась я.

  – Ага, – с хохотом ответил принц. – Контракт на время их отношений. Его содержание я, правда, не знаю.

  – Может он извращенец? – с недовольством спросила я. Никогда не понимала садистов и мазохистов, с них самтымаза-играми. – В смысле, контракты на подобные отношения обычно заключают садисты.

  – Откуда такие познания? – насмешливо спросил принц, взглянув на меня с удивлением.

  – Фильм смотрела, – с неохотой призналась я.

  – "Пятьдесят тысяч оттенков серо-буро-пошкорябанного"? – словил меня Мальхиор.

  – Да просто подружка в кинотеатр на него затащила.

  – Оправдывайся-оправдывайся.

  – Ближе к делу, – махнула я раздражённо рукой на заливающегося принца, пытаясь скрыть смущение.

  – Я не думаю, что Игнатриас один из этих, – успокоившись, произнес Мальхиор. – Вот Инъянс точно, а он – нет.

  – В общем, ты не знаешь, в чем его цель жизни, – подвела я итог.

  – Ошибаешься, – возразил горделиво с улыбкой принц.

  – И в чем же?

  – Его цель, – Мальхиор вытянул театральную паузу до высшей точки моего раздражения и выдал: – Найти цель!

  – Найти цель? – не поняла я. – В смысле?

   Принц взглянул на меня как на существо неразумное и пояснил с нисхождением:

  – Как я уже сказал, Игнатриас легко может занять престол других доменов, с женщинами у него тоже никогда проблем не было, штабелями они ему под ноги ложатся. Свободу может тоже откинуть, как и детей, увлечение у него одно – работа. Как не посмотри, но у него есть всё, что душе угодно, а это значит – он ещё не нашел свою цель.

   – Его цель – найти цель? Бессмыслица какая-то.

  – Ну не скажи, – даже слегка обиделся принц. – У тех, кто всё получил с рождения, так бывает очень часто. Игнатриас не первый и не последний принц с подобной проблемой. Думаю, у меня бы она тоже была, если бы не проклятье.

  – Мне это было трудно понять, – поразмыслив, призналась я. – С детства у меня всегда были цели, мечты и какие-то стремления. По-другому, мне кажется жить невозможно.

  – Ну, ты сравнила! – воскликнул Мальхиор с насмешкой. – Цель должна быть огромной, а не мелкой и легко выполняемой. Она должна быть такой, чтоб невозможно было бы спать, есть, жить! Что не давало покоя, мучила тебя, заставляла постоянно думать: как её добиться!

  – А вот это я понимаю даже слишком хорошо, – тихо произнесла я.

  Мальхиор тут же стал серьезен, внимательно и как-то очень, по-взрослому, взглянул на меня и произнес:

  – Ивона, я очень сильно тебе обязан, и если я могу тебе чем-то помочь, то ты только скажи.

  Соблазн рассказать ему всё и попросить помощь был настолько велик, что я закусила губу до крови. Остановило меня лишь одно – понимание, что если я попрошу у принца денег, то никогда не смогу жить спокойно. Что это будет мучить меня намного хуже, чем нависший над головой кредит.

  Принц не торопил меня с ответом, лишь внимательно, слишком внимательно, смотрел за моим лицом, но при этом я видела, что он думает о чём-то серьезном.

  Глубоко вздохнув, я решительно ответила:

  – Я очень тебе признательна за подобное предложение, но вынуждена отказаться.