Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - [31]

Я смотрю на него, сидящего напротив, и вдруг мысль – сама по себе – неизвестно откуда прилетевшая: «А может быть остаться?» И тут же – про себя: «С ума сошла?!»

Я смотрю на него и чувствую электричество. Он что-то говорит, а по мне бегут токи. Бред. Какие токи? Это же – знаменитость. Я его не хочу. А по мне бегут токи. Я думаю: «Наверное, он классный любовник…» Почему вдруг я так думаю?…

Пьяный разговор неожиданно сворачивает на странную тему. Речь заходит о работе. Я рассказываю про артистов-идиотов, которые несут себя за кулисами также как по сцене. И считают, что все окружающие должны им служить. Знаменитость вспыхивает как спичка, подозревая, что такими рассуждениями мы и до него через пару минут доберёмся. Защищает артистов-идиотов. Утверждает, что люди, обслуживающие творческий процесс, должны молча исполнять свои функции. Я соглашаюсь, что должны. Но требую должного отношения к ним. Я горячо утверждаю, что уважение к обслуживающему персоналу – первый признак ума и внутренней культуры человека. Говорю о том, что в двадцать шесть лет парень сам может подойти к буфетному столику и налить себе чай, а не ждать, когда это сделает помощник режиссера, освободившись от своих основных обязанностей. Привожу в пример известного артиста, который – из-за хорошего ко мне отношения – не только не гонял меня за чаем, но и сам мне его приносил, когда видел меня, замотанную.

Тут со знаменитостью что-то происходит – алкоголь плюс нервное перевозбуждение – и он начинает кричать, что меня подпускать нельзя близко к профессии помрежа, что я – другая, и должна сидеть дома за своими сценариями, что слышал бы меня сейчас московский продюсер, да он бы мне за такие рассуждения голову оторвал и в асфальт бы меня закатал.

Я слышу последнее. Понимаю, что так со мной разговаривать я никакой знаменитости не позволю.

– Так, – говорю, – разговор зашел тупик. Видимо, мне пора. Всего хорошего.

Встаю с кресла, беру сумку, выхожу в коридор.

В коридоре натягиваю сапоги, снимаю с вешалки пальто, залезаю в рукава, медленно застегиваю каждую пуговичку. Из комнаты не раздается ни звука. Мне смешно. Из-за такой ерунды поругались. Напускаю на себя независимый вид. Иду в комнату. Останавливаюсь на пороге. Смотрю.

Он лежит на диване, закинув в колене ногу на ногу, смотрит в потолок. Весь такой неприступный и безразличный. На мое появление не реагирует.

– Ты меня не проводишь? – спрашиваю весело.

И бровью не ведет.

– Понятно. Не проводишь.

Иду в коридор, выхожу на лестницу, прикрыв за собой дверь.

Ну, ребята, это уже хамство.

Стою в ночи одна, ловлю машину на Фонтанке. Гнусно, будем уж честны.

Еду в такси, когда приходит смс от актера моего любимого театра, на спектакле которого мы были этим вечером. Спрашивает, действительно ли знаменитости понравился спектакль. Отвечаю: действительно.

«Передай ему привет – пишет мой знакомый, видимо тоже принявший на грудь, – мы все его очень любим». – «Передам» – отвечаю, вспомнив закинутую в колене ногу, полную ко мне личностного презрения.

«Скажи ему, что он очень крутой» – не может успокоиться мой товарищ. «Обязательно» – отвечаю. «Приводи его к нам на другие спектакли!» – «Непременно».

Больше мы в театр вместе с московской знаменитостью не ходили.

Извините, был неправ

На следующее утро меня разбудила смс-ка:

«Kat! Морнинг! Как добралась?)))»

«Нормально. Спасибо, что беспокоитесь»

«А как же! Ну слава богу! А то ушла, хлоп дверью – топ ногом! – мало ли?…) Как следующий спектакль будет называться, коварная?»

Ну, думаю, так легко от ответа за вчерашнее ты не уйдешь.

«После того, как ты сказал, что меня в асфальт надо закатать, я собственно решила, что пора домой. Мой вопрос, не проводишь ли ты меня, ты проигнорировал. Так что выбора особо не было»

«Нда… Выпили, поговорили!.. за жизнь в искусстве?..) Понятно, ну так и должно ж было быть».

Нет, милый, не выйдет так быстро.

«Мне кажется, что должно быть по-другому. По крайней мере я не должна одна в ночи ловить машину на Фонтанке. Ну, мне так кажется»

«Поп Гапон русского искусства – вот ты кто! НЕ! Попадья! Все подковырки, все кусь да кусь! Раньше хоть гладила… иногда…»

«Я хотела вчера погладить, а мне по руке – хлоп! И как теперь быть?»

«А я как хотел… А мне как теперь… Коварная, вероломная… Как же теперь нам?..))» —

«Вот не знаю теперь!»

«Сегодня куда идем? В кино, не?»

Нет, милый, мне и театра хватило. Мне работать надо, а не вино по ночам со знаменитостями пить.

«Мне сценарий 15-ого сдавать окончательно, а у меня еще конь не валялся. Я два дня безвылазно работаю дома. Надеюсь».

«Ладно, Kat, захотите увидеться – сигнальте!)))»

«Хорошо»

«Ну и чмок тогда тебя!»

«И тебя»

«А я тебя еще больше „КУ“!!.)))»

Все-таки он смешной, этот знаменитость. И хороший.

***

На всех журнальных обложках, на каждом рекламном плакате я вижу её лицо. Ира Дмитриева улыбается мне отовсюду. Я понимаю, что у меня паранойя, потому что при ближайшем рассмотрении это оказываются совсем другие барышни. Образ жены Ивана Кузнецова преследует меня как навязчивый фантом. Поэтому я вздрагиваю, и сердце уходит куда-то вниз, когда в переходе метро на газетном лотке я вижу её фамилию на обложке. На этот раз не галлюцинация. Беру журнал со стенда, быстро пролистываю интервью, покупать его – много чести. Лучезарная красавица, идеальная семья, образец благополучия. Неожиданно к концу интервью Ира признается, что бывает в курсе интрижек Ивана на стороне: «Ну а кто бы против него мог устоять?».