Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - [27]

Шрифт
Интервал

К чему я вдаюсь в такие подробности? К тому, что секс с женатым Мишей, которого я знаю сто лет, никоим образом не входил в мои планы. Ну, вот просто совсем не входил.

Если уж это не произошло десять лет назад, то не было никаких вариантов, что это произойдет после.

Вариант, как выяснилось, был.

Вариантом, который привел меня к Мише, оказался Иван Кузнецов.

Вернее, тот факт, что меня кинули через колено, и я ушла из театра.


Когда уходишь с шумного, многолюдного, каждый день наполненного событиями проекта в пустую одинокую квартиру из-за того, что тебя бросили, а за окном – холодный октябрь плачет дождем, девяносто девять процентов из ста, что тебя накроет с головой такая беспросветная депрессия, что утро от вечера будет не отличить.

Единственное, что может помочь в данном случае не превратиться в тоскливого зомби – срочный роман.


Я – девушка из серии «сделай себя сам», меня с роду никто никогда из депрессий не вытягивал, никто мною не занимался, по пятам с уговорами собраться с силами за мной не ходил. Сама себя за шкирку по примеру барона Мюнхгаузена из любого болота, потому что если не я, то никто, а тонуть в вязкой тине – пока не по мне.


Если роман с другим мужчиной – это единственное лекарство, значит, будет роман. Других способов лечения нет. А есть Миша.


И тут как раз пришло от него сообщение.

Два месяца после разборок про яму, куда я не хочу падать, и прочие прелести женатого романа – тишина, не писал ничего, а тут на тебе:

«Как твои дела, Катя? Как театр?»

Нет никакого театра, отвечаю ему, я ушла с проекта.

«Значит ты теперь свободна?»

Абсолютно.

«Я так и знал, что ты уйдешь, ты – другая, тебе трудно».

Ничего мне не трудно, хоть я и другая, вернее, трудно, конечно, но ушла я не из-за этого, а потому что мозгов хватило влюбиться в женатого алкоголика.

Но я это Мише не пишу, а ставлю улыбочки и многоточие…

«Значит, пойдем в кино?» – спрашивает меня Миша.


«Значит, в кино», – отвечаю я.

Про племянника Чикатилло

Московская знаменитость шлет мне по двадцать, тридцать смс в день. Эти сообщения смешные, они меня радуют, я на них отвечаю. Зачитываю то Яне, то Аньке. Мне кажется наша переписка забавной. Ну, и, конечно, мне немного лестно.

Так говорите театр? И где чего?)))

Мы договорились пойти на спектакль моих друзей, который я ему очень хвалила. Это было продолжением разговора на тему «питерских дешевых артистов». Осадочек все еще во мне бурлил.

Я уточню чуть позже. Ты 12-ого выходной или нет? Своди меня в кино на Вуди Аллена…

Я готова идти в кино когда угодно, только выдерните меня из пустой холодной квартиры.

Знаменитость

Пошли сегодня?


Я

У меня сегодня с 16.00. ламинат кладут и плинтуса крепят


Знаменитость

До ночи будешь плинтус класть?


Я

Судя по тому, что еще не начали, до ночи


Знаменитость

Ну жаль. И 12-ого у меня уже рабочий день…


Я

Вот это действительно жаль.

– Знаменитость тебе не просто так пишет, – говорит мне Анька, – Он явно на тебя виды имеет.

– Да ну, – отмахиваюсь я, – ерунда. Никакие виды он не имеет.

Мне хочется так думать, хотя внутри что-то все-таки ёкает: ну что, неужели имеет?

Все так здорово и забавно у нас с ним происходит, я уже так привыкла к его незримому присутствию в моей жизни, что хочется думать, что у него есть какая-то внутренняя потребность в общении со мной.

Неужели опять все сводится к неизменному блядству? Со мной что, нельзя просто как с человеком общаться? Обязательно трахаться надо?

Меня знаменитость с мужской точки зрения не волнует никак. Значит, опять вдаваться в подробности, отказывать, изворачиваться от неловкости, объяснять, извиняться…

Ну, фу просто.

Знаменитость

И все? И конец нежности твоей пришел?


Я

Нет, твои выходные на мою нежность не влияют:)


Знаменитость.) КОГДА ПОЯВИШЬСЯ, НЕЖНАЯ?)


Я

Ну, может быть, ты 12-ого не целый день будешь занят?


Знаменитость

Это вряд ли, думаю… Невыгодно ж!.)


Я

И когда же теперь выходной?


Знаменитость

А сегодня!


Я

Что ж ты меня раньше в кино не позвал? я бы рабочих не звала…


Знаменитость

Мне сложно проявлять инициативу – сразу инкриминируется бог знает что! Побаиваться начал, знаете ли… Вы ж во мне исключительно носителя тестостерона видите! Если не внучатого племянника Чикатилло…

Был один момент в нашей переписке, в мой последний рабочий день, когда стал меня в сообщениях в гости звать, а я ответила, что не пойду.

«Пятеро детей и жена не позволяют мне вольностей в вашу сторону» – что-то такое изящное написала ему, а он обиделся страшно и начал мне строчить сообщения, что ничего «ТАКОГО» он не имел в виду. Детский сад.

Я

Мне кажется, внучатые племянники за дедов не отвечают:) если выходного не дождаться, значит, я приеду в театр:)


Знаменитость

Да нет, я могу и через кого-нибудь твои тексты передать, если Вы об этом, мэм.

У него лежат мои сценарии, было бы неплохо забрать их.

Я

Нет, я не о текстах, я о совместном кофе:)


Знаменитость

В театре??? Я совсем перестаю тебя понимать, по-ходу… Сложновато больно все как-то ты выстраиваешь и, непонятно… А зачем? Ты сама себя еще не перехитрила, а, Кэт?


Я

По-моему, все просто: соскучилась – приехала. В чём ты видишь подвох?:)


Знаменитость

Вообще-то я тебя уже приглашал… Но в театр-то зачем?.. Ты сама-то оцениваешь то, что говоришь?.. ты можешь со мной встречаться только при наличии глаз кругом? Ты это серьёзно?..


Рекомендуем почитать
Про Соньку-рыбачку

О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.


Козлиная песнь

Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.


Спорим на поцелуй?

Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.


Лекарство от зла

Первый роман Марии Станковой «Самоучитель начинающего убийцы» вышел в 1998 г. и был признан «Книгой года», а автор назван «событием в истории болгарской литературы». Мария, главная героиня романа, начинает новую жизнь с того, что умело и хладнокровно подстраивает гибель своего мужа. Все получается, и Мария осознает, что месть, как аппетит, приходит с повторением. Ее фантазия и изворотливость восхищают: ни одно убийство не похоже на другое. Гомосексуалист, «казанова», обманывающий женщин ради удовольствия, похотливый шеф… Кто следующая жертва Марии? Что в этом мире сможет остановить ее?.


Судоверфь на Арбате

Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.


Машенька. Подвиг

Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.