Здравствуйте, мама! - [18]

Жили у бабуси

Два веселых гуся

Один серый,

Другой белый.

Два веселых гуся!

Кончилось все это внезапно. Дети сидели вокруг Курта и, раскрыв "Родную речь", учили его читать. Тот старательно выговаривал незнакомые слова, и все хохотали над ним до слез. Вдруг распахнулась дверь, и вошел "Гитлер". Курт отодвинул книжку, вытянулся. "Гитлер" размеренным шагом подошел к нему, ударил по лицу. Курт свалился и застонал.

Потом "Гитлер" схватил книжку, ткнул пальцем в портрет Тараса Шевченко, свирепо спросил Анну Константиновну:

- Wer ist das? Ein Kommunist? [Кто это? Коммунист? (нем.)]

Пахнуло винным перегаром. Она показала на столе рукой.

- Пишет, писатель...

"Гитлер" унес куда-то "Родную речь", потом вернулся, приоткрыл дверь и с силой швырнул книжкой в перепуганных ребят. В мертвой тишине затрепетали на лету ее листы. Больше они рыжего Курта не видели.

Потом в усадьбу МТС немцы завезли много зенитных орудий. Враги готовились к отражению воздушных налетов. Анна Константиновна понимала, что осталось недолго ждать своих, но "приют обездоленных" подстерегала новая беда. Немцы приказали убрать детей из конторы - солдатам негде было спать. Куда деваться? Где разместить детей? Анна Константиновна побежала в город. Бахмач ждал бомбежек. Нет, в город с детьми нельзя, надо искать пристанища в селах.

"7 марта 1943 года. Радостно как-то, что наши подходят. В МТС немцы поставили зенитки, и детдом выгоняют. Анна Константиновна ищет, куда бы переехать. В город приехала подрывная команда. Вечером неожиданно налетел наш самолет и сбросил три бомбы. Мы только успели выйти из квартиры, а он уже улетел. Сбросил за городом. Франц говорит, что теперь нужно ждать бомбежки со дня на день. Это он предупреждал наших жителей. Говорит, что наши делали так и в Осколе. До 12 часов спим, не раздеваясь и не разуваясь".

"15 марта 1943 года.

Сегодня целый день стреляли зенитки и высоко летали самолеты. На станции немцы отобрали табак и отлупили еще. Вечером с семи часов начался налет. Еле я успел вскочить в убежище, как посыпались бомбы на немецкий продпункт. Продпункт сразу загорелся, и слышны были страшные крики горящих, раненых фрицев. Разбили штаб батареи, которая стоит у нас на огородах. Убито шесть и ранено четыре зенитчика. Один убитый и один раненый из тех, что стоят у нас. Бомбили всю ночь. Думали, что не выйдем живыми. Под конец укачало, и я заснул. Вчера приходила Анна Константиновна и говорила, что и в Бахмаче-1 жгли людей. Детдом должны перевезти в Шумейкив хутор".

"16 марта 1943 года.

Ходили на то место, где был продпункт. Все сгорело, и только полно кругом обгорелых фрицев. На деревьям висят куски мяса. Вечером опять бомбили, но мы с ребятами ушли за город. В совхозе, с полкилометра от нас, где мы сидели, наши разбили тяжелую батарею. Сегодня не так сильно бомбили, как вчера. Спали в скирде соломы. Замерзли ночью".

Вечером 15 марта в контору МТС зашли "Слухач" с "Гитлером" и потребовали, чтобы дети немедленно были убраны с территории. Женщины со слезами на глазах умоляли подождать до утра, но "Гитлер" распахнул дверь. В комнате сразу стало холодно. Хотели было посоветоваться с Волкушевским, но его нигде не оказалось. Стасик Григорцевич, правда, видел, как его повели куда-то солдаты.

Валентина Тихоновна побежала на село за лошадьми. Анна Константиновна начала собирать детей в дорогу.

Прибыли две подводы. Женщины вынесли плачущих малышей, прикрыли их брезентом. А в комнату уже ввалились немцы. Слава Щерба сунулся туда, чтобы захватить посуду, но пинком сапога его спустили с крыльца. "Гитлер" стоял поодаль и смотрел стеклянными глазами мимо.

Решили двигаться на хутор Шумейкив - в городе Анна Константиновна узнала, что там пустует школа. Дети дрожали под сырым весенним ветром, жались друг к Другу, плакали. Примерно, в километре от МТС увидели Волкушевского. Он лежал, запрокинувшись, в придорожных кустах. Пуля разнесла ему голову, и снег кругом был красный... Из памяти бахмачан так и ушел непонятным этот темный, запутавшийся в жизни человек. Нет, война, видно, ничего не может списать, она лишь острее и прямее ставит вопрос: кто ты?..

Медленно, как на похоронах, двигались через темнеющие поля две подводы. Все молчало кругом, слышались только всхлипывания детей. Анна Константиновна шла рядом с повозкой, прижимая к себе Шурика Неизвестного. Старшие ребятишки, обутые в брезентовые тапочки, тянулись обочиной, где было меньше грязи.

В Шумейкиве отперли школу. От стен несло холодом, но здесь хоть не было ветра. Собрали дров, истопили печь. Голодными легли спать.

Утром Валентина Тихоновна и несколько старших детей пошли по хутору. Принесли молока, хлеба, сделали "тюрю", и Анна Константиновна, усадив всех детей в кружок, стала поочередно кормить их из одной ложки. Ведь "приют обездоленных" оставил на прежнем месте все свое движимое имущество посуду, котел, самодельные куклы, швейную машину, которую принесла в детдом мать Валентины Тихоновны Прусаковой. Днем Анна Константиновна достала на селе мешок пшеницы и чугунную ступу, а Валентина Тихоновна два куля проса. Выпросили ручную крупорушку и всю ночь ее крутили.