Здравствуйте, мама! - [16]

Ваня, Федя и Коля Пористые. Бахмачане. Отец был на фронте, мать заболела и умерла. Ребята некоторое время жили одни, побирались. Анна Константиновна приютила их. Самому старшему 7 лет.

Валерик и Лариса Суходольские. Ему 4 года, ей 5 лет. Отец работал председателем колхоза в селе Курень. Ушел на войну младшим командиром. Мать была учительницей. Немцы ее долго били, потом облили бензином и подожгли. Детей спасли добрые люди и принесли в контору МТС, к Анне Константиновне. Спали брат с сестрой рядышком, в обнимку. Лариса часто вскрикивала и плакала по ночам.

Нина, 5-6 лет. Неизвестно чья и откуда. Пришла вместе с другими детьми с улицы. На ноги ее было страшно смотреть: ходила по снегу босая. Дети прозвали ее Бульбой за большой нос.

Хамовы. Шуре 5-6 лет, Мише 3-3,5 года. Отец оставил семью до войны. Мать умерла от голода.

Поля Иоффе, 3 года. Перед войной отец служил в армии на Дальнем Востоке, мать работала в Золотоноше. Девочка жила у своей бабушки в селе Плиски, под Бахмачом. Анна Константиновна знала бабушку Поли, заведующую плискинским детским садом. Когда начались зверства фашистов в Бахмачском районе и отряд гестапо приехал в Плиски, бабушка схватила Полю на руки и побежала в село Пески. Дорогой она умерла от разрыва сердца, а Полю подобрала какая-то женщина, и в течение полугода девочку, как Володю Риса в Городище, передавали из хаты в хату жители села Пески. Поля, как и Лариса Суходольская, тоже кричала ночами. Ее скрывали. Если за окном показывался зеленый мундир, Анна Константиновна тревожно шептала: "Поля!" Та бросалась в угол, и дети закидывали ее тряпьем.

Шурик, 10 месяцев. Самый маленький и самый крикливый из всех детей. Особая любовь и боль Анны Константиновны. Был найден близ станции. Позднее ему дали фамилию Неизвестный.

Стась Григорцевич, Слава Мирошкин, Тамара Копель, Лорик Овчинников и другие дети из разбитых эшелонов. Пятилетнюю Тамару тоже прятали.

Лида, 7 лет. Просила подаяние на вокзале. Первые дни Анна Константиновна с тревогой наблюдала за ней. Девочка молчала, тупо смотрела прямо перед собой, не отвечала ни на какие вопросы. Вскоре выяснилось, что она абсолютно глухая - наверно, пострадала при бомбежке от взрыва.

Тамара Черноглазая. Примерно 4 года. Мать ехала с ней откуда-то с запада. При бомбежке станции мать погибла, а девочку ранило. Данила Иванович Костенко подобрал ее, вылечил и принес Анне Константиновне. Чистюля и хохотушка.

Сталина Прусакова, 3 года. Дочь Валентины Тихоновны. Она так и жила с матерью в детдоме. Эту девочку, одну из всех детей, ждала трагическая судьба.

Список этот неполон. Никаких записей о детях Анна Константиновна не вела, а за прошедшие годы выветрились из памяти имена других ребят. И никто тогда не мог сказать, что с ними всеми станет. Да, причислим к списку еще одного...

Толик Листопадов, 14 лет. Парнишка жил с Иваном Матвеевичем в Бахмаче, служил, так сказать, связным. Впрочем, рассказывать о нем не надо, он сам прекрасно рассказывает о себе. Читатель успел уже узнать этого замечательного сорванца и, надеюсь, полюбить его. Мы еще не раз встретимся с ним...

"1 марта 1943 года.

Сегодня зенитчики заставили обтирать масло со снарядов. Штук пять обтер, а потом убег на Грузской хутор. Ждем бомбежки со дня на день. Барахло позакапывали в ямы. Сегодня бомбили Конотоп и Плиски. Одну бомбу бросили где-то близко. У нас аж земля задрожала. Говорят, что в Курене немцы людей сжигали живьем. Не верится чего-то".

"5 марта 1943 года.

Пришел в город. Гансы ничего не сказали, только поляк Франц спросил вечером, почему не захотел обтирать. Я у него спросил, что б он делал на моем месте. Ничего не ответил, только засмеялся. Сегодня в Ракитках немцы Людей сжигали живьем. Шел с работы и увидал. Кричали сильно. Кто пытался выскочить с горящей хаты, того стреляли с автомата. Вот до чего додумались, черти! Мало им показалось вешать, расстреливать - так сжигать".

...Эти записи нельзя комментировать, любые слова покажутся лишними...

Толик Листопадов забегал иногда в МТС с новостями. Анна Константиновна, зная натуру Толика, предупреждала его, советовала быть осторожнее. Толик убегал, а она с Валентиной Тихоновной принималась за бесконечную цепочку дел. Десять пудов соли? Нет, если б можно было взвесить на весах каждодневные труды этих двух обыкновенных женщин - украинки и русской, то, я думаю, не хватило бы никаких гирь...

Кроме непомерных забот о хлебе насущном, была у женщин особая заботушка, которая требовала немало сил: надо было умело направлять интересы, разговоры, развитие ребятишек. Деятельный, ищущий детский ум не имеет защиты. Ребенок не может отличить правду от кривды, примет как неизбежное добро и зло, доверчиво отнесется к плохому и хорошему человеку, поверит в любую сказку, в любой сон, пока огорчения, ошибки, сопоставления, короче говоря, жизненный опыт не защитят его.

Тяжелые, непосильные для неокрепшей психики впечатления создавали в детских душах какой-то сумбур, причудливые сочетания светлых и темных красок. Многие без видимой причины вдруг начинали плакать, капризничать. А то вдруг прибегала с улицы Тамара Черноглазая и рассказывала, что встретила свою маму, которая скоро за ней придет.