Здравствуй, Таити! - [55]
Перспектива рисовалась в самых мрачных тонах. На «Мануиа II» не было ни шлюпки, ни радио, чтобы в случае надобности подать сигнал «SOS». Большинство судов, курсирующих в этих водах, не имеет никаких спасательных средств. Владельцу это кажется лишним расходом. Мои друзья в Папеэте были правы, когда предостерегали меня от плавания на таких посудинах! Много подобных «шхун» окончило свое существование на дне океана, их пассажиры разнообразили собой меню акул и других рыб.
Операция прохода через рифы у берегов Маупити была поистине верхом мастерства. «Мануиа II» должна была форсировать препятствие при ветре марааму, а о том, что это значило, красноречиво говорили сорок восемь остовов судов, разбившихся на рифах Маупити. Переправа через Пассе Оноиу считается наиболее опасной для тех, кто плавает по здешним морям. Суда, заходящие на Маупити, много раз примериваются, прежде чем войти в узкий, окруженный острыми рифами проход. Что ж, каждому свое. Садишься играть — можешь вытянуть плохую карту.
По дороге, идущей от причала вглубь острова, я рассказываю таване Маупити о плавании на «Мануиа II».
— Только эта безмозглая дубина Пьерро Туеиава может выйти в море на такой лохани в такую погоду! — восклицает полинезиец. — Но он хороший капитан, родом с острова Рапа, а все лучшие моряки архипелага — оттуда.
Мы идем медленно, наслаждаясь предвечерней тишиной и покоем. Для меня самые лучшие минуты — идти потихоньку по незнакомым полинезийским деревушкам, особенно перед заходом солнца. В это время дня воздух душист и легок, и ничто не нарушает тропической тиши, кроме страстного стрекотания цикад. Ни машин, ни шума. Жадно «пью» прелесть острова.
Вдоль береговой полосы идет всего одна дорога, от которой через каждые несколько десятков метров, как паучьи лапки, разбегаются тропинки. Если по боковой тропинке попадешь на чей-нибудь участок, начнешь безудержно чихать — так щекочет в носу цветочная пыльца, а в глазах рябит от пестрого обилия цветов. Из глубины садов доносится пение девушек. Ползая на коленях, они пропалывают грядки с овощами. Песня во время работы придает в тропиках силу.
Деревня Маупити отличается картинной красотой. Кое-где встречаются усыпанные ярко-пурпурными цветами деревья, которые здесь называют пламенем леса. В красивой пальмовой роще живописно разбросаны дома. Позади — крутая базальтовая гора. Кольцо коралловых рифов надежно охраняет Маупити от туристов. Они не наводнят остров по крайней мере до тех пор, пока на коралловом барьере не будет построена взлетная полоса.
Минуем изящный дом таваны, где я спал, как смертельно усталое дитя. Резиденция таваны — доказательство того, что на Маупити уже началась атака европейской застройки. Цивилизация подорвала веру полинезийцев в счастье под крышей из листьев пандануса. Они теперь предпочитают дома из прочных материалов, но при этом, даже в самых шикарных коттеджах, не проводят ни водопровода, ни канализации.
В красочных, живописных постройках, со стенами, выбеленными известью из коралла, живет около семидесяти человек. Население острова тает; десять лет назад здесь было на полторы сотни жителей больше. Из этого числа шестьдесят процентов составляют женщины. Маупити — маленький остров, всего двадцать пять квадратных километров! Пригодной для обработки земли немного, нет ни ручья, ни источника с пресной водой, жители собирают дождевую воду.
Деревушка, как опал, сверкает пятнами красок в самых неожиданных местах. Вот молодой человек, сидя на крыльце фаре, нашивает украшения на танцевальную юбочку своей девушки — связки красных семян, пестрые раковинки каури и пучки ярко раскрашенных волокон.
В другом месте длинноногие подростки камнями метко сбивают с деревьев плоды хлебного дерева. Среди пальм виднеется деревянная конструкция для сушки копры метров двадцать высотой. Еще ближе — узкая полоска плантации маниоки. За ней местность резко возвышается, переходя в почти отвесную стену.
Мужчины, преимущественно пожилые, сидят у домов, лениво беседуют, ждут ужина, дымят длинными сигаретами из черного табака, завернутого в листья пандануса. Маупитианцы живут без телевизоров, газет, консервов и часов. В их языке очень забавно смешиваются формы прошедшего, будущего и настоящего времени глагола, так как они существуют только и исключительно «сейчас».
Перед нами молельный дом мормонов. До слуха долетают монотонные звуки чтения псалмов. Кто-то отбивает ритм.
Заглядываю в окно. В помещении сидит группа местных жителей — по одну сторону мужчины, по другую — женщины. На столике керосиновая лампа — молитвы будут долгими. Сегодня суббота, праздник мормонов. Утром они разгуливали по деревне в нарядных одеждах, демонстрируя, что их «воскресенье» не для всех. В заключение они пропоют «Боже, спаси королеву» и разойдутся по домам.
Христианская доктрина лишь поверхностно была привита в сознание полинезийцев. Некоторое исключение составляют мормоны, которые снискали ревностных последователей. Они воспитали своих адептов в таких высоких этических нормах, что на членов секты большой спрос как на честных и достойных доверия работников.
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.
В 1950 году несколько семей американских пацифистов-квакеров, несогласных с введением закона об обязательной воинской повинности, уезжают жить в Коста-Рику. Их община поселяется в глуши тропических лесов. Шаг за шагом они налаживают быт: создают фермы, строят дороги, школу, электростанцию, завод. Постепенно осознавая необходимость защиты уникальной природы этого благословенного края, они создают заповедник, который привлекает биологов со всего мира и становится жемчужиной экологического туризма.
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.