Здравствуй, Таити! - [37]

На закате солнца Муреа особенно красив. Но мгновения эти кратки. Зубчатые башни гор предстают в красно-коричневых тонах. Над ними царит одинокий и трудный для покорения «Зуб акулы», словно средневековый замок. Пейзаж окрашивается в синие тона. Горы темнеют. День угасает.

Итак, дорогие читатели, я в раю. Днем рай пронизан солнечным светом, а ночью его украшают звезды, и все-таки он остается солнечным. Солнце здесь щедрое, но милосердное. Продовольствия хватает на всех. На Муреа не голодают: кормят и море и земля. Никто не стремится приобрести больше, чем имеет (за исключением китайцев и нескольких попаа, которые, впрочем, хотя и не принадлежат к числу мечтателей, но и злых намерений не имеют). Никто здесь не просит милостыню. На Муреа нет также неоновых ламп, преступлений, психиатров… Когда кто-нибудь умирает, печалятся по умершему не более часа. Девушки пользуются свободой при выборе мужа. На островке нет никаких расовых комплексов; время течет лениво… Закрываю глаза. Как хорошо…

С детства я тосковал по идеальному острову в Южных морях, стремился к нему. Был на Капри и Мадейре, на Бали и многих других островах Тихого океана. Но я нашел его только в Полинезии.

Счастье по-полинезийски

Следующее утро принесло неприятность: испортилась погода. Все вокруг резко изменилось, холодные шквалы сморщили воды залива. Изморось перешла в шумный проливной дождь, а небо от края до края затянулось тучами. Дождь барабанит по брезенту палатки тысячами, миллионами палочек. Море дымится: в десяти шагах не видно лежащей на берегу пироги. Очень некстати эта погода. Голландец, владелец участка, на котором я расположился лагерем, предлагает перебраться под крышу его дома.

Жилище Эда ван Хейда, окруженное живой изгородью, находится прямо у дороги, которая ведет от посадочной площадки до «Средиземноморского клуба». Оно состоит из трех построек, покрытых одной крышей из листьев пандануса, все помещения развернуты фасадом к лагуне, тылом — к горному склону. Помещения настолько просторны, что в них оказалось возможным разместить постоянную картинную галерею, приводящую в восторг туристов.

Голландец зарабатывает живописью — этакий современный «мини-Гоген», какие встречаются здесь на каждом шагу. Он приехал из Роттердама и уже четырнадцать лет живет согласно нормам и обычаям здешнего мира. Выбрал для своей работы страну, которая лучше всего соответствует его целям.

Полотна Эда поражают фейерверком красок. Пожалуй, подобное буйство цветов и оттенков я видел лишь у Гогена. Как и великий французский импрессионист, голландец видит небо в тонах пламени, луга — аметистовыми. Он не стремится к реалистичности в изображении экзотической природы, но выражает ее суть, ее идею, подчиняет форму декоративному ритму. Яркие, гармонически расположенные плоские изображения обведены черным контуром.

Эд пишет только одну тему — залив Паопао в разное время дня: на закате, на рассвете, во время дождя, занимаясь этим целых одиннадцать лет. И это не удивляет меня.

Однако вернемся в жилище голландца. Мы сидим в просторной комнате, украшенной десятками ожерелий, вышитыми подушками и цветами. Из-за дождя окна занавешены. Вход в самую большую комнату закрыт портьерой из куска красной ткани в белых цветах, какая идет обычно на пареу. Как, должно быть, замечательно жить в таком фаре, построенном по местным образцам! На берегу залива нет больше ни одной постройки, более соответствующей пейзажу и климату, которая соединяла бы в себе современность, изящество форм, легкость конструкций, гармонию пропорций, простор и прохладу комнат, полных свежего воздуха; постройки, которая так органически сливалась бы с окружающей природой, словно была создана в один день с лагуной и зубчатыми горами. И впридачу ко всему этому — вахина, собственная яхта, пишущая машинка! Чем таскаться по всему свету, не лучше ли осесть здесь, на берегу сказочного залива? Завидую голландцу. Не могу себе вообразить ничего лучше такой жизни. Кто любит природу и соседство доброжелательных людей и не чувствует тяги «делать карьеру», тому рекомендую залив Паопао на острове Муреа.

— Начинал я с нуля, — рассказывает художник, приглашая меня к столу на чашку кофе, — а теперь устроен неплохо. Поначалу было тяжело. Дождь лил прямо на голову, надо было как можно скорее позаботиться о крыше. Решил сделать ее из пандануса, в таитянском стиле, хотя из-за дождей и крыс такую крышу надо то и дело подправлять. Когда же я поселился под крышей, захотелось электричества. Потом водопровода. Поставил насос — понадобились стальные трубы, так как бамбук здесь не годится. Все это обошлось недешево, да и сейчас обходится, несмотря на то что большую часть работ делаю сам, так как полинезийцы дерут бешеные деньги. Сами они, если только карман позволяет, строят дома из более солидного материала и предпочитают париться в раскаленных солнцем современных домах, чем постоянно чинить стены и крышу. Так что я работаю не покладая рук, все время чем-нибудь занят. Подправляю дом, стригу газоны, ловлю рыбу, хожу за покупками, рисую, выполняю тысячи других работ… Когда живешь вдали от города, приходится осваивать массу профессий.