Здравствуй, Таити! - [20]

Гитарист из Таутиры

Хочется поближе познакомиться с жизнью этой страны, и особенно таитянской деревни. Таутира, хотя и обозначена на карте, — небольшая деревня и предельно удалена от столицы. Раньше на Малом Таити находилось сильное феодальное государство, насчитывавшее около двадцати пяти тысяч жителей. Существует легенда, что в XVIII веке правителем Таутиры был почтеннейший Тайо, у которого вождь округа Папара украл красавицу жену.

Когда-то в Таутире основали колонию испанцы. Однако просуществовала она недолго и в 1775 году развалилась. Испанец Максимо Родригес был первым европейцем, длительное время (около года) прожившим среди таитян. Он оставил записки, из которых мы узнаем о культуре Полинезии в те времена, когда она была еще свободна от губительного влияния европейской цивилизации.

Удостоил своим посещением Таутиру и знаменитый певец Южных морей Роберт Л. Стивенсон, писатель шотландского происхождения. Здесь он поправлял здоровье под заботливым присмотром таитянки, которая лечила его кокосовым молоком и медом, пока он не почувствовал, что может продолжать путешествие по Океании на своем судне.

Все это успел мне рассказать бойкий Реми, когда мы бродили по Таутире. За деревней начинаются тропические дебри, бездорожье, пустынные, дикие места, суровые голые скалы, гроты со сводами и стенами в густой поросли вьющихся трав, среди которых впотьмах мечутся летучие мыши.

— Это что! — замечает Реми. — Настоящая глушь в конце Таити-нуи, в прежнем округе Паре. Знаете, где скрываются попаа.

Реми имеет в виду полдюжины европейцев, которые покинули общество и укрылись в самом дальнем конце Малого Таити. Эти апостолы «возвращения к природе» ведут в лесистых долинах острова жизнь наших праотцев. Туда не доходит ни одна дорога, никто не хочет начинать строительство. До пещер Паре (легенда рассказывает, что их населяли старые карлики-людоеды, которые пожирали таитянских рыбаков) можно добраться лишь на пироге, ловко управляемой местным Хароном. Он высаживает пассажира на берег и предоставляет самому себе.

— Два из них, Раймонд и Фридерик, регулярно бывают в нашей деревне, — говорит мальчик. — Они получают деньги на почте, делают покупки и возвращаются к себе.

Значит, добровольных отшельников не удовлетворяют дары природы — рыба прямо из моря, плоды хлебного дерева, дикие бананы и апельсины. Старый Фридерик — это личность! Побил рекорд самого Робинзона Крузо, который провел на острове в одиночестве двадцать восемь лет.

Поворачиваем назад. Чистые дворики, прямоугольные дома на невысоких сваях. От начала нашествия европейцев на этот мир прошло менее двухсот лет, а какие огромные перемерил. Лишь немногие деревенские хижины сохраняют элементы традиционной постройки — крыши из листьев пандануса и стены из ниау (плетенка из пальмовых листьев). Совсем исчезли овальные хижины, еще встречавшиеся перед второй мировой войной.

Запах цветов в палисадниках смешивается с дымом кухонь, в которых островитяне готовят сейчас обед. Кухонные шалаши фаре-туту либо стоят отдельно, либо представляют собой пристройку, по так или иначе запахи пищи не проникают в жилое помещение. У жилищ крутятся бело-коричневые собаки, которые почти никогда не лают.

Из хижины на сваях выглядывает таитянка, рукой подзывает к себе. Подходим. Девушка открывает в улыбке здоровые белые зубы, черные, блестящие, смелые глаза с любопытством рассматривают иностранца.

— Американец? — спрашивает она у Реми, бесцеремонно указывая на меня.

Завязывается беседа. Вскоре к нам присоединяется другая девушка в голубом цветастом пареу. Она только что закончила убирать двор от листьев, которые нападали за ночь с окружающих дом деревьев.

Внутри — великолепное убранство. Вдоль стен расставлены скульптуры с Маркизских островов, пол застлан разноцветными циновками, традиционные деревянные ставни защищают от москитов и ночной прохлады. Хозяин дома, англичанин, отсутствует. Он работает в отеле «Таароа». Обе служанки ведут хозяйство мистера Барка Харрисона, который поселился в фаре наперекор всему миру, гордящемуся переменами и уничтожением древних обычаев и достижений полинезийцев и называющему это прогрессом.

Мы направляемся к выходу. Извиняемся перед девушками за затянувшийся визит.

— Приходите еще, — слышу в ответ.

В Таутире дни тянутся лениво и сонно, в отдыхе среди цветов. Цветы повсюду — в садах, на тканях, в волосах…

Каждое утро таитянки прикалывают к волосам белую душистую гардению, похожую на наш жасмин, или крупный красный цветок гибискуса. Мужчины — и молодые и старые — цветок закладывают за ухо, причем, если вы видите цветок за левым ухом, значит, мужчина холостой, а если за правым — уже занят.

Женщины носят цветастые платья и яркие ситцевые пapey. Пapey годится на все случаи жизни. В них купаются, потому что они быстро сохнут на солнце, а ночью ими укрываются. Мужчины повязывают пареу вокруг бедер или подвертывают наподобие шортов; женщины обертывают их вокруг талии либо завязывают на груди.

Любимый цвет таитян — красный. Они обожают кроваво-красный цветок гибискуса, щеголяют в ярко-красных платьях, украшают свои жилища кусками цветастой красной материи. В иерархии полинезийского общества красный цвет означает принадлежность к высшей племенной знати.