Здравствуй, нежность - [46]
Мне очень понравились и книга (честно говоря, она одна из моих любимых), и фильм. Он отлично передает атмосферу 1970-х, музыкальное сопровождение, созданное Мишелем Леграном, подчеркивает волнующую ноту повествования, актерская игра Клодин Оже и Марка Пореля заслуживает всяческих похвал, ни на секунду не позволяя усомниться в правдивости истории и искренности чувств. Это чистая и прекрасная трагедия. Однако успех к фильму так и не пришел. По меткому выражению самого Жака Дерэ, картина «осталась на обочине дороги».
Именно в это время моя мать познакомилась с человеком, которого она считала одним из самых обаятельных и талантливых профессионалов своего поколения. Это был Жорж де Борегар. Как-то раз он предложил моей матери попробовать себя в роли режиссера и снять свой первый короткометражный фильм. Карт-бланш на осуществление этой идеи она получила незамедлительно. Она сама написала сценарий, диалоги, выбрала персонажей, место съемки, музыку (ту самую «Травиату», которую она так часто слушала, и чье настроение замечательным образом подчеркивало драматизм истории). По режиссерскому замыслу в одной из сцен некая пожилая дама должна была встретиться на скамье в парке с молодым человеком. Этот эпизод моя мать решила снять неподалеку от нашего дома (в то время мы жили напротив Люксембургского сада).
По сюжету, пожилая женщина — милейшей души человек — вдова. После долгих лет одиночества она решается на встречу в парке со своим давним знакомым (так моя мать затронула одну из своих излюбленных тем — одинокую старость). Молодой человек, в свою очередь, ждет на скамейке свою невесту, в которую, впрочем, не так уж сильно и влюблен. Пути этих двух людей случайно пересекаются, и мы понимаем, что любить можно в любом возрасте. Это пронзительно-грустный, замечательный фильм, который заставляет о многом задуматься. Фильм, названнный «Еще зима», имел большой успех, хотя мало кто в это верил. Он даже получил приз в Нью-Йорке за лучший короткометражный фильм. Его также показывали по телеканалу «Арте», однако пятнадцатиминутный формат фильма сложно было вписать в программу передач. Моя мать — напротив — находила свой короткометражный фильм чрезвычайно удобным для демонстрации: она могла показывать его всем гостям (у нас дома была видеокассета) в качестве небольшой паузы длиной в четверть часа, наблюдая за тем, как у них слезы наворачивались на глаза. Кстати, этот фильм можно посмотреть и сейчас. На радость всем борцам за бесплатную информацию в Интернете, он находится в свободном доступе на «Yutube», «Дэйлимоушн» и на дюжине других сайтов, с которых его можно бесплатно скачать или посмотреть в режиме онлайн.
Спустя два года после столь многообещающего старта мать решила, что вполне может попробовать свои силы в создании настоящего полнометражного фильма. Экранизацию одного из рассказов сборника «Шелковые глаза» (ее новой книги, вышедшей в издательстве «Фламмарион» двумя годами ранее) решено было устроить в большом шале под Межевом. Разумеется, ей был предоставлен полный штат помощников, необходимых для съемок: ассистент режиссера, оператор и так далее, но, боюсь, мою мать только раздражала техническая сторона вопроса. К примеру, сцена охоты могла быть очень зрелищной, но во время монтажа у профессионалов возникло некоторое недопонимание, в связи с чем эпизод получился непростительно затянутым, а преследование серны из увлекательного момента превратилось в скучное созерцание. В итоге фильм «Синие фужеры», вышедший в 1977 году, потерпел у зрителей полное фиаско.
Видимо, в качестве компенсации за те неудачи, которые моя мать потерпела в мире кино, в 1979 году ее пригласили председательствовать на Каннском кинофестивале, где главным претендентом на «пальмовую ветвь» стал нашумевший фильм «Апокалипсис сегодня». Все шло неплохо, вплоть до последних дней награждения, когда моя мать вдруг во всеуслышание заявила о том, что «Жестяной барабан» Фолькера Шлёндорфа ей понравился гораздо больше, чем военный фильм Копполы. Ситуация складывалась таким образом, что два председательских голоса матери вкупе с возможным пересчетом голосов прочих членов жюри не позволяли фильму «Апокалипсис сегодня» занять почетное первое место. Когда накануне оглашения результатов к ней в номер пришли заинтересованные лица и попытались повлиять на ее окончательное решение, возмущению моей матери не было предела. Она заявила, что если дело и дальше пойдет таким образом, ей придется покинуть фестиваль (что, разумеется, вызвало бы страшный скандал). Ее сразу же оставили в покое, гарантировав полную свободу выбора. В конце концов голос моей матери позволил «Жестяному барабану» разделить «Золотую пальмовую ветвь» с «Апокалипсисом». Но мать была в такой ярости, что на фестиваль ее больше не приглашали.
Глава 18
По субботам она любила ходить на блошиный рынок в Ванве, где ее наметанный глаз сразу же привлекали картины и рисунки в духе импрессионистов, на которых обычно были изображены сельские пейзажи, бескрайние поля, реки, далекие очертания деревень или опушка леса. Должно быть, эти полотна напоминали ей о той счастливой поре, когда она, будучи ребенком, бегала по окрестностям Ло или Дофине, а ее любовь к природе была непосредственнее, полнее и глубже.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.