Здравствуй, мишка! - [44]

Ближе зверь не подошел, в дверь ломиться не стал, в окно не заглянул. Осада стала мне надоедать. Находиться совсем рядом и не видеть как следует медведя я больше не желал и, осторожно убрав засов, приоткрыл дверь... Медведь поднял голову, увидел человека и сразу подался назад. Он почти сел на задние лапы, но тут же поднялся и, быстро развернувшись, понесся вверх по тропе.

В этот день наш «Домашний медведь» — так я назвал этого зверя — больше не приходил, но на следующее утро чуть свет снова был у двери избушки и снова, увидев меня, опрометью бросился прочь.

Шли дни, и наш гость стал нашим настоящим соседом. Сосед оказался на слишком навязчивым — он приходил к нам утром, уплетал оставленную ему рыбу, потом уходил в кусты, бродил где-то неподалеку до вечера, а вечером, когда мы возвращались домой с озера и готовили ужин, снова трещал по кустам, дожидаясь новых подношений.

Открывать нашу дверь медведь больше не пытался, а с тех пор, как все рыбные отбросы я стал отдавать ему, прекратил и раскапывать мусорную яму. Правда, ручным он не стал, близко ко мне не подходил и отказывался вступать в доверительные переговоры даже с собакой. Когда Буран первым выскакивал из лодки и несся к избушке, Домашний медведь тут же скрывался в кустах, уступая место у домика настоящим хозяевам. И Буран тоже, наверное, понимал, что большой опасности для нас этот зверь не представляет, а потому никогда не уходил за медведем в лес надолго и отвечал на его ворчание в кустах лишь негромким предостерегающим рыком.

Вечером, поужинав около избушки, медведь уходил в лес обычно очень тихо, и я не всегда точно мог сказать, ушел он или еще крутится где-то здесь, а потому стал нередко ловить себя на мысли: «А что, если этот зверь останется на ночь рядом с дверью, а я неосторожно наступлю на него в темноте — вспомнит ли он тогда наши щедрые дары и простит ли человека, который его случайно побеспокоил?»

И все-таки не зря говорят, что всякая дружба хороша только тогда, когда друзья думают друг о друге. Конечно, медведь не очень думал о том, мешает он нам или нет. Да и я сам, приучив зверя бродить рядом, не прикинул сразу, какая ответственность ложится на меня и какую дань потребуется платить нашему четвероногому сторожу за то, что отпугивал он от нашей избушки пронырливую росомаху…

Росомаха с тех пор, как пожаловал к нам Домашний медведь, действительно ни разу не заглядывал в наши края. Но теперь другая забота волновала меня: как отвадить медведя, как освободить себя от этого ненасытного зверя — ведь шутки шутками, а теперь я торчал на озере с утра до вечера и без конца ловил рыбу, чтобы кормить прожорливого сторожа. Да еще с собой в лодку я снова вынужден был брать Бурана; Буран мужал на глазах, и недавнее порыкивание в сторону навязчивого зверя его вдруг стало не устраивать. Ни с того ни с сего он стал кидаться к медведю и, как настоящий зверовой пес, норовил ухватить медведя за задние лапы...

Мне не хватало теперь только того, чтобы около моей избушки разыгрывались сцены зверовой охоты с хриплым лаем взбесившейся собаки и злым ревом медведя. И я снова ломал себе голову, снова искал подходящее решение и, ничего толкового не придумав, решил оставить на время избушку, забрать собаку и уйти из леса.

В лесу я жил уже давно, давно не получал писем, к концу подходили и продукты. Я ушел из избушки, переночевал в нашей лесной деревушке, а наутро двинулся дальше к людям.

В большом северном селе прожил я несколько дней, отправил написанные письма, прочитал все газеты, скопившиеся за это время, закупил продукты и собрался в обратный путь. Снова ночевал я в пустой лесной деревушке, топил свою старую печь, набрал и насушил на зиму ягод и грибов и только тогда отправился на Долгое озеро.

Избушка была уже совсем близко — оставалось выйти с ягодного мохового болота, миновать сухой еловый остров и спуститься вниз по тропе к нашему озеру. Вот наконец и еловый остров и спуск к озеру. И как раз здесь, на краю елового острова, где тропа начинала спускаться вниз к озеру, к избушке, стоял прямо на тропе наш старый знакомый Домашний медведь.

Может быть, я просто случайно встретил его на тропе. А может, он ждал нас и, услышав, узнав заранее о нашем приближении, вышел на тропу, чтобы встретить своих друзей... Медведь посмотрел на меня, на собаку, потом не спеша повернулся и впереди нас стал медленно спускаться к избушке. И Буран вдруг не обозлился, не зарычал, не кинулся драться, а быстро шмыгнул в кусты и напрямик, обгоняя медведя, бросился через кусты к нашему домику.

Когда я спустился вниз, Буран хозяином сидел у двери и ждал меня, а в стороне по кустам, чуть потрескивая, бродил Домашний медведь и тоже, наверное, ждал, когда я доберусь до избушки. Подойти поближе, как и раньше, медведь не решился — все-таки он не был здесь настоящим хозяином, он был всего-навсего верным сторожем и все это время, пока мы отсутствовали, по-своему сторожил наш лесной домик.

В домике все было цело. Без нас не заглядывала сюда росомаха, не наведывались даже вороны — вокруг избушки лежали только старые и свежие следы нашего медведя. Что мне оставалось еще делать? Конечно, я тут же забыл все хлопоты и неприятности, которые доставлял нам Домашний медведь, быстро развязал рюкзак и положил на дорожку около избушки большую горсть белых сухарей для нашего верного друга.