Здрасьте, я ваша тетя - 2 (с половиной) - [11]

В следующие полчаса различные травмы получили почти все игроки Уимблдона. По полю они ходили едва ли не пешком. Судья хотел было прервать матч, но тренер Брассет пообещал во всеуслышание объявить по стадиону номер комнаты в отеле, где остановился судья и места в поезде, на котором он собрался уезжать.

Оставшееся до перерыва время, Уимблдонцы перепасовывали мяч на своей половине поля, не рискуя перейти «границу».

Второй тайм начался жестокими стычками между игроками. Уимблдон принялся использовать те же грязные приемы, что и хозяева. Спустя двадцать минут голкипер Бубль-Гум трижды спас свою команду, метнув припасенные камни в лоб нападающим соперника. В последний раз это случилось в штрафной площадке.

- Пенальти! – свистнул судья. Подоспевшие близнецы тут же выбили мяч на трибуну, оспаривая назначение пенальти. В это время, был принесен запасной мяч, как оказалось, из чугуна.

Этот удивительный факт обнаружил на свою беду второй центрфорвард Уимблдона, пробивший по мячу с такой силой, что чугунный мячик пролетел целых полметра. Незадачливого форварда заковали в гипс. Пока несчастному бинтовали сломанную ногу, кто-то на глазах у всего стадиона утащил носилки. Из-за их отсутствия форварда так и оставили валяться в штрафной площадке.

Мяч заменили и Чарльтон начал плести кружева атаки. Каждое продвижение вперед на несколько метров тяжело давалось хозяевам поля. Соперники прыгали им в ноги в грязных подкатах. Дольше всех удалось продвинуться Вонючке Роджеру, прошедшему трех соперников, пока не нарвался на либеро – огромного детину из Уимблдона, страдавшего насморком.

- Штрафной! – свистнул судья.

Нападающий Дум навесил мяч в штрафную. Там находилось все футболисты, кроме вратаря Чарльтона и закованного в гипс нападающего Уимблдона. Началась настоящая свалка, удары бутс по голени, кулаков по челюстям были слышны аж на трибунах. Бабс плюнул в лицо своего оппонента и, пока тот тер глаза, проскочил вперед. После серии рикошетов мяч отскочил к вратарю. Тот прыгнул на него, Бабс тут же бросился вперед и занес ногу.

- Нет, нет, только не по голове! – вскричал вратарь, закрывая голову руками. Мяч он, естественно, выронил и Бабс торжествующе вогнал мяч в сетку.

- Г-О-О-О-О-О-О-Л!!! – завопил Пендлтон. Весь стадион замер, словно не осознавая происшедшего.

Футболисты Чарльтона первыми из всех очнулись от спячки, вызванной тем, что последний гол они забили три года тому назад, да и то из явного офсайда.

- Да он же гол забил! – заорали братья Дрючманы, с благоговейным трепетом взирая на Бабса.

- Гол! – грянул нестройный хор остальных чарльтонцев.

- Гол бля! – заревел стадион. – Загребись!

- Гол! – пискнул судья и показал на центр.

Брассет схватил мегафон и на весь стадион громогласно объявил:

- Гол забил Попус Мандатрахулас!

В следующую секунду стадион уже ревел, хрипел и смеялся. Несмотря на все, до этого момента ни один из зрителей, даже Брассет, не верил в успех безнадежного аутсайдера. Но осознав, что до конца матча осталось всего несколько минут, весь стадион, за исключением, разве что председателя клуба болельщиков Уимблдона Криггса, вопившего, что мяч забит неправильно, ревел так, что ушам было больно.

- Судью на мыло! – завопил Криггс, но ему в рот тут же запихнули грязный носок.

Игроки Уимблдона окружили своего вратаря и принялись его бить.

Поставив мяч на центр, судья терпеливо ждал, пока уимблдонцы закончат критиковать игру своего вратаря.

Мяч с центра поля покатился вперед, на половину поля Чарльтона спустя минуту. Атака развивалась медленно, потому что многочисленные синяки и ушибы не позволяли футболистам скакать, как козликам в брачный период. Медленно, но верно, уимблдонцы продвигались вперед. Длинным пасом, одного из игроков вывели один на один, но судья зафиксировал офсайд – загипсованный форвард оказался во «вне игры».

Разъяренные гости тут же принялись пинать своего товарища, так что после матча тому пришлось загипсовывать и вторую ногу.

Воспользовавшись моментом, один из братьев Дрючманов выбил мяч в поле. Опомнившись, уимблдонцы бросились в погоню. Харн подхватил мяч и помчался вперед, но выпитое перед игрой пиво дало о себе знать. Остановившись на полпути он принялся блевать. Атака была сорвана, мяч потерян, а на Харна набросились свои же игроки. Это неожиданно вновь оставило гостей во вне игры и судья вновь дал свисток.

Уимблдонцы, на бутсах которых еще не запеклась кровь их закованного в гипс форварда, тут же набросились на судью. Чарльтонцы, увидев это, тут же бросили пинать окровавленного Харна и продолжили атаку. Увидев это, в свою очередь уимблдонцы бросились защищать свои ворота.

Судья с трудом поднялся, оглядел бушующий стадион, выплюнул выбитые зубы и увидел, что в спину рвавшегося вперед Дума полетел вырванный с угла поля угловой флажок. Заколотый чарльтонец из последних сил дополз до штрафной и испустил дух.

- Пенальти! – заорал судья и тут же пожалел об этом. Уимблдонцы вырвали второй флажок и побежали навстречу судье.

Несчастного рефери спасло лишь то, что костолом Гадс поставил мяч на одиннадцатиметровую отметку и начал разбегаться. Второй флажок тут же полетел в его сторону и вонзился ему между лопаток. Удар по мячу оказался из-за этого столь слабым, что мяч несильно покатился вперед, прямо в руки вратарю, где бы он и оказался, если бы не Бабс. Он смело бросился вперед. Увидев несущегося на него Бабса, вратарь вновь закрыл голову руками и выпустил мяч.