Здоровые, смелые! - [18]

Съехали разок, другой.

— Ты что все головой вертишь? — спросил Филя Илюшу.

— Так. Интересно, — ответил тот. — Я здесь первый раз…

Они снова собрались съехать, как вдруг увидели мальчика, который тащил навстречу им не то сани, не то кресло — из каких-то гнутых труб.

— Это что у тебя за водопровод? — засмеялся Илюша.

— Ох, ты, «водопровод»! — обиделся малыш. — Это у меня санки-легковушка. Женька Шестиперов изобрел.

— Женька! — Мальчики взглянули друг на друга.

— А где же… Женька твой? — спросил Илюша мальчика. — Чего же он не катается?

— Некогда ему, наверно. — Малыш деловито пристраивал свою «легковушку». — А потом, он теперь на Кайдаловку больше ходит. — Малыш стал сзади на концы труб.

— А где он живет? — спросил Витя. — Можешь показать?

— Почему же не могу, когда его дом угловой, а мы через дом живем… А ну, берегись! — И он помчался на своих трубах, которые скользили по накату легко и красиво.

— Ну что, проведаем, что ли, Женьку? — спросил Илюша.

— Раз уж пришли на Подгорную, так почему же не проведать, — ответил Филя.

Едва подошли они к угловому дому, как прямо из-под ворот на них выскочил Джулька. Сперва было с лаем, потом вдруг уши навострил и мохнатым хвостиком вильнул — неуверенно, неохотно.

Мальчики прошли в ограду, Джулька за ними. Чуть ворчит, но не трогает. Ребята смахнули у крыльца снег с катанок и постучались.

Дверь отворила низенькая женщина с полным и приветливым лицом.

— Скажите, пожалуйста, Женя дома? — спросил, смущаясь, Илюша.

— Жени нет. Он за хлебом пошел.

Ребята было попятились, но женщина широко и гостеприимно раскрыла дверь:

— Заходите, ребята! Он скоро придет… Лыжи можете здесь, в сенях, поставить.

Они прошли в кухню, Джулька проследовал за ними. Женщина присматривалась к ребятам:

— Вы, должно быть, из школы?

Витя с Илюшей и подумать не успели, что сказать, а Филя уже выпалил:

— Ага, из школы… А вы Женина мама?

— Да, — улыбнулась женщина. — Что-то я вас раньше не видела.

— А мы… — опять за всех ответил Филя, — мы только недавно сдружились.

Илюша сердито взглянул на товарища.

— Да вы, ребята, раздевайтесь, проходите в комнату. Подождите.

Ребята сели, переглядываясь друг с другом, а Джулька заметался от стула к стулу; то ногу у Илюши понюхает, то руку Вите лизнет, то на Филю глаза выпучит.

— Удивляюсь, — сказала Женина мама из кухни: — на всех Джулька бросается, а вас не трогает.

— А нас… собаки любят, — отвечал за всех Филя, пряча от Джульки ноги под стул.

Женина мать, вытирая полотенцем тарелку, вошла в комнату. Она ласково взглянула на Илюшин комсомольский значок, ярко выделявшийся на белом свитере.

— Вы уж меня не проведете, — добродушно сказала она. — Интересуетесь Женей? Ничего, мы сейчас с отцом довольны. Режим соблюдает, по дому помотает. Вчера тоже из школы приходили — не жаловались…

— Это, конечно! — солидно начал своим тоненьким голоском Филя. — А то — хвать за палки! Разве это приятно? Или — малыши. Зачем обижать? И Илюша ему говорил: смазывать надо… И вообще… — Он осекся, заметив знаки, которые ему подавал Илюша.

— Малышей? Смазывать? — с недоумением спросила Женина мать. — Что-то ты, малый, запутался! — рассмеялась она.

В это время открылась дверь, и, ничего не подозревая, в комнату вошел Женя Шестиперов. Он взглянул на гостей, и булки чуть не вывалились у него из рук. Филя заерзал на стуле. Он явно испугался, что Женя их выдаст.

Но мать его ничего не заметила.

— Вот видишь, Женя, — сказала она, — опять к тебе товарищи из школы пришли… Перестал на Кайдаловку ходить, с уличными ребятами знаться — и учиться лучше стал, и грубостей от тебя не слышим. И чтобы с кем подрался — тоже не замечаем…

Женя покраснел, и ребята покраснели, не зная, что делать. А мать продолжала:

— Пожалуйста, можешь теперь с товарищами и на лыжах покататься. А потом приходите все чай пить.

Женя молча взял лыжи; мальчики поспешно распростились с его мамой и вышли все вместе.

Только они оказались за воротами, Филя с обидой произнес:

— Такая мамаша у Жени славная — и такие вещи говорит: «уличные»! Разве мы уличные?

Витя его поддержал:

— Если мы в разных школах учимся или на разных улицах живем, значит мы «уличные»? Все-таки есть еще несознательные родители!

А Илюша прямо обратился к Жене:

— Что же ты на нас наговорил? Что мы тебе плохого сделали? Это не по-честному.

Женя остановился, и ребята тоже.

— Ребята! — сказал горячо Женя. — Честное слово, я на вас не наговаривал. Я и родителям скажу, чтобы они так не думали. Вы — хорошие товарищи, и я хочу с вами дружить… Вот вернемся чай пить, и я все скажу. Посмотрите!

— Я не вернусь, — сказал Филя, — я не хочу чаю!

— «Чаю не хочу»! — передразнил его Илюша. — Врать не надо было. В какое положение нас поставил!

— Особенно… когда стал малышей… смазывать… вместо лыж! — давясь смехом, сказал Витя.

Глядя на него, засмеялись остальные.

— Ну-ка, Женька, покажи лыжи, — сказал вдруг Илюша.

Он осматривал их долго, придирчиво, будто ребята шли на спортивное состязание.

— Сухую лыжу смазывал?

— Как же… конечно, сухую…

— А с физикой наладилось? — спросил не без подковырки Филя.

Женя молча растопырил все пальцы левой руки и поднес ее к Филиным глазам.