Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева - [15]

Затем к новорожденному приходит желание есть и пить. Не удовлетворив этого желания, невозможно поддержать телесный огонь. Йогины уделяли первостепенное внимание тому, что и как они едят. Они считали, что от этого зависит чистота ума. И это сущая правда: пища должна быть чистой, естественной и свободной от микроорганизмов. Для новорожденного это материнское молоко. Взрослый человек сам должен следить за чистотой своей пищи. Если пища убойная, нашпигованная химией и микроорганизмами — это непосредственно влияет на сознание, отключает его…

После того как человек удовлетворил в себе желание есть и пить, к нему приходит желание думать. Если не удовлетворять это желание, то жизнь человека лишается своего человеческого компонента; человек превращается в зверя. В связи с этим важно не просто думать, а понимать происходящее, видеть скрытое.

После того как человек удовлетворит свое желание думать и понимать, к нему приходит желание реализовать обдуманное. Удовлетворяя это желание, человек проявляет себя в мире. При этом для него самого и окружающих становится видима его собственная душа и ее устремления. При этом человек постигает сам себя, свою карму. Вот почему важно обдумывать уже содеянное.

Помимо этих основных желаний к человеку во время полового созревания приходит желание совокупляться (творцы Упанишад не называли это высоким словом Любовь, на котором помешана вся западная цивилизация). Из этого желания вырастают другие желания: иметь детей, дом, семью, работу и т. д. Благодаря этим желаниям человек входит в мир и постигает его иллюзорную составляющую. Половое желание угасает вместе со старческой инволюцией организма, при этом ослабевает и желание иметь дом, детей, семью. В Индии человек, достигнув старческого возраста, уходит в лес и становится отшельником…

Таким образом, йоги предложили новый путь — не отказа от материальной действительности, а постижение ее при помощи «чистого» ума. Затем йог постигает уже не окружающую реальность и нужды своего тела, а собственный ум. Этот путь приводит к освобождению и слиянию души с Океаном Разума.

Дышите полной грудью и станете здоровыми!

Лагерь № 10587-ОН располагался вдали от населенных пунктов в самой северной глухомани. Вышек не было, заборчик вокруг лагеря чисто номинальный: столбы да колючка. Беги куда хочешь: триста верст в округе ни единой живой души. Восемь месяцев зимы и лишь три месяца короткого лета, это когда сопки покрывались низкорослой растительностью, черной россыпью ягод. Есть нечего. Были случаи, конечно, когда заключенные сбегали, потом, изголодавшиеся, сами приползали… И второй срок их не пугал: только дайте, братцы, поесть.

Одна часть зеков в сопках искала радиоактивную руду, для нарождающейся советской атомной отрасли. Вгрызались они, как черви, в нутро этих сопок. Привозили отовсюду образцы этой руды. Другая часть заключенных занималась лесоповалом.

Караваева, как человека начитанного и «разбирающегося в химии», назначили начальником отдела технического контроля — ОТК радиоактивных ископаемых — прежний скоропостижно помер от лучевой болезни. В небольшой комнате работали человек восемь, а то когда как. Они разбивали молотками образцы руды. Задача начальника ОТК состояла в том, чтобы измерять содержание радиоактивных элементов нехитрым прибором. Ходи промеж работающих и измеряй. Где уровень повышен, те куски с указанием даты и места выработки следовало складывать на особый стол. Когда он заполнялся доверху, куски руды складывали в угол.

В небольшой комнатке пыль стояла столбом — долбили молотками сразу несколько человек. Неяркий солнечный свет низкого северного солнца проникал в окно и струями пронзал кружащиеся в воздухе частицы земли и руды. Самое пакостное, что пыль эта была радиоактивная. Работники держались недолго — несколько месяцев, потом появлялась лучевая болезнь. Начальник ОТК от них обычно не отставал.

Караваев, наглотавшись пыли за день вместе со всеми, по ночам, закрывшись с головой одеялом, дышал — подносил к носу пузырек с ингалятором, им же изготовленным из местных трав. После интенсивной дыхательной гимнастики к гортани подкатывал комок слизи с чужеродными частицами, попавшими в горло и бронхи за день. И только выплюнув этот комок, Караваев засыпал, отнимая таким образом ото сна часа два. И так каждый день в течение полутора лет. Сменилось не одно «поколение» работников, а прежний начальник ОТК все не менялся. Это показалось подозрительным начальнику лагеря. Он вызвал как-то Караваева и затеял с ним откровенный разговор о целительных практиках. Разговор этот был далеко не праздный — у начальника была астма. «Поможешь — так и быть, сделаю тебе послабление: переведу на другую работу».

Караваев помог. Он обязал начальника дышать растертым в мелкий порошок мелом. «Будет кашель, будет неприятно, но поможет; дышите каждое утро минут по двадцать».

И в самом деле помогло. Начальник сдержал слово и перевел Караваева с «ответственного участка» на общие работы.

Про гнилую капусту, мороженые апельсины и… запеченных крыс

Лесоповал был небольшим послаблением, но все же это лучше, чем радиоактивную пыль глотать. Заключенных с утра пораньше отводили на делянку. Целый день в жару и холод они валили деревья. Одна бригада валит, другая сучья рубит, третья бревна оттаскивает. Работа хотя и не «пыльная», но требует больших энергетических затрат и физического напряжения. Кормили же зеков по-свински плохо. И в том была вина не столько лагерного начальства, сколько это проистекало от неудобного расположения лагеря. Капусту квасили сами в ямах, но она уже давно сгнила и разложилась. Заключенных кормили этой гнилью в качестве гарнира. В качестве мяса шли гнилые и разложившиеся акульи плавники. И то, и другое невозможно было есть, но зеки ели. Караваев зажимал нос — запах от еды шел ядреный, и быстро-быстро всовывал в себя содержимое тарелки. Если не вытошнит, то все в порядке.