Здоровье, 1962 № 02 (86) - [18]
Лидия Андреевна прожила полвека интересной и нелегкой жизни. И теперь не по обязанности, а из глубокой убежденности рекомендует пациентам физическую культуру, считая ее лучшим средством укрепить и на долгие годы сохранить здоровье.
Они не берут жизнь взаймы
Рисунки Ю. Зальцмана
«Не брать жизнь взаймы!» — так назвал свое письмо в редакцию рабочий Ю. Городинский, полемизировавший с упадочной философией героев романа Ремарка «Жизнь взаймы». Описывая историю своей борьбы с тяжелым недугом — туберкулезом, он рассказал, как воля и любовь к жизни, помощь товарищей помогли ему преодолеть болезнь.
Многих наших читателей взволновало это письмо, опубликованное в № 8 «Здоровья» за 1961 год… Они в свою очередь решили поделиться своими жизненными наблюдениями, рассказать о людях, умеющих преодолевать недуги, о чуткости, гуманном отношении к людям, товарищеской взаимопомощи, которые становятся нормой поведения, входят в плоть и кровь каждого советского человека.
Сегодня мы печатаем некоторые из этих писем.
Доверие больного к «своему» врачу, а следовательно, и вера в результаты лечения — одно из условий успешной терапии.
Мы, врачи, знаем немало примеров, когда, казалось бы, безнадежные больные возвращаются к жизни благодаря не только достижениям медицинской науки но и своей горячей любви к жизни, вере в успех лечения. Я хотел бы рассказать об одном примере неудержимого стремления победить физический недуг.
Мой товарищ, ленинградец Иосиф Абрамович Фридман прошел весь трудный путь Великой Отечественной войны. Правда, он не ходил в рукопашную или в разведку: он был врачом. Но представьте себе массированный артиллерийский налет, когда близкие взрывы сменяются нарастающим воем снарядов и кажется, что каждый из них летит именно на тебя. А на столе в это время лежит тяжелораненый, истекающий кровью, и ты ответственен за его жизнь: ищешь перебитый сосуд, останавливаешь кровотечение, вливаешь в спавшиеся вены живительную кровь.
Но вот война позади. Иосиф совершенствуется в своей мирной специальности. Все складывается у него хорошо: увлекательная работа, дружная семья.
Болезнь подкралась незаметно: усталость в ногах, боли в пояснице, чувство онемения. Стало труднее подниматься по лестница. Но как нередко бывает с медиками, они заботятся о здоровье своих подопечных, а не о собственном. Мой друг обратился к своим коллегам, лишь когда симптомы болезни приняли угрожающий характер.
Трудно было не растеряться: в 30 лет, в расцвете сил, он оказался прикованным к креслу-каталке. На что он мог надеяться, если лучшие нейрохирурги оказались бессильными помочь в его беде? В таких случаях иной человек опускается морально, превращаясь в жалкое, капризное существо, изводящее своих близких.
Мрачные мысли о будущем мучали и Иосифа, но он гнал их прочь. На чудо он не надеялся, но верил в возможности человеческого организма, знал, что в нашей стране человека не бросят одного в беде. И он не ошибся.
Как оценить незаметное и постоянное влияние людей, сумевших найти правильный тон и не проявлять признаков убивающей жалости! Разве можно подсчитать регулярные посещения старого профессора, крупнейшего специалиста-невропатолога, который каждый раз находил едва заметные признаки восстановления жизни в онемевших конечностях. Как определить место в жизни Иосифа врача-физиотерапевта и сестры-массажистки, много лет подряд приходивших к нему на дом. А поддержка друзей, товарищей с кафедры, которые в тяжелые для него дни предложили заняться научной работой! А что двигало сотрудницами публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, которые из года в год по нескольку раз в неделю доставляли больному связки книг, необходимых для его работы, уносили обратно использованную литературу и толстые пакеты его большой переписки.
Советские люди, живущие по принципу: человек человеку — друг, дали силы больному вступить в борьбу за активную жизнь.
Я встретил Иосифа через год после его несчастья. Передо мною был не сломленный человек, а прежний — живой и энергичный. Он создавал историю своей специальности за годы Советской власти, обобщал и анализировал основные направления научной мысли, переписывался с руководителями многих клиник. И люди, совсем не знавшие его, охотно откликались на его просьбы, делились с ним своими воспоминаниями и соображениями. Более четырех тысяч статей, монографий и руководств пришлось прочитать ему. И вот недавно он защитил кандидатскую диссертацию.
Увлекшись научной работой, И. А. Фридман не забывал и о лечении. Ежедневно много занимался гимнастикой, давал нагрузку на омертвевшие ноги, разрабатывал суставы, вызывая усиленную циркуляцию крови в недвижимых конечностях, раздражая неработоспособные мышцы. Шли годы, а он терпеливо, с настойчивостью фанатика боролся за свое возвращение к активной жизни.
И какая была радость, когда он впервые почувствовал боль при покалывании иглой! Он удвоил усилия, борясь за каждый миллиметр оживающего тела, проделывал мучительные и утомительные упражнения, пытаясь с помощью костылей и специально сконструированных протезов передвигать свое еще беспомощное тело, стремясь «научить» ходить недвижимые ноги. Он верил в могущество жизни, в непреодолимую приспособляемость организма, в то, что в медицине называют «компенсаторными способностями».
