Здесь покоится Дэниел Тейт - [3]

Алиса уселась за стол, и я присел на свободный стул рядом с ней. Она протянула мне блюдо с блинчиками, я стянул вилкой к себе на тарелку три штуки, чувствуя, как все глаза вокруг устремляются в мою сторону.

– Ребята, это Колин, – сказала Алисия. – Он пока поживет у нас. Он не очень-то разговорчивый, так что вы к нему не приставайте, договорились?

Мальчишки, а их было человек десять или больше, отреагировали по-разному. Кто-то сказал «привет», кто-то хмыкнул, кто-то вообще ничего не ответил. Потом все снова занялись своими блинчиками, и дело было сделано – я уже стал среди них своим.

* * *

Когда на третий день в приемнике № 8 я так и не заговорил – ни сотрудникам, ни полиции, не сказал, кто я и откуда, а потому меня нельзя было вернуть домой, – меня отвезли к государственному психологу. Я разыграл перед ней весь свой репертуар. Ночью перед приемом обгрыз ногти до крови: я знал, что она обратит на это внимание. Пока она со мной разговаривала, я сидел, сжавшись в комок в кресле, а когда пыталась надавить, начинал тихонько раскачиваться взад-вперед. Она сказала, что мне нужно время, что я откроюсь, когда буду готов. Именно на это я и рассчитывал.

По моим прикидкам, она помогла мне выиграть, по меньшей мере, неделю.

– Джейсон! Такер! – крикнул Мартин из коридора. Этот крик обычно будил нас по утрам. У моих соседей было только одно общее: оба терпеть не могли вылезать из постели. – Вставайте, говорю!

Джейсон заскулил, а Такер перевернулся на другой бок и засунул голову под подушку.

– А Колин? – сказал Джейсон. Приподнялся и начал шарить рукой по тумбочке, ищи очки. – Ему, что ли, не надо вставать?

– Нет!

– Так нечестно!

– Знаю. Жизнь вообще дерьмо. – Мартин появился в дверях с водяным пистолетом в руке. – Ну-ка, просыпайтесь!

Он выпустил в обоих по струе воды. Такер послал его очень далеко, а Джейсон зафыркал и стал протестовать: он ведь и так уже на ногах!

– Вы у меня доиграетесь – еще и шланг принесу, – сказал Мартин. – Чтоб через пять минут были в столовой. Колин, а ты спускайся, когда будешь готов.

– С хера ли ему такие привилегии? – возмутился Такер, но Мартина уже не было. Я улыбнулся, перевернулся на другой бок и снова заснул.

В приемнике № 8 мне нравилось. Сытная еда три раза в день, отдельная кровать и гвалт еще четырнадцати мальчишек, заглушающий голоса в голове. Помимо Джейсона – славного малого, который прихватывал для меня «Орео» всякий раз, когда ему удавалось потихоньку забраться в кладовую, – и Такера, порядочного засранца, – другие ребята в основном не обращали на меня никакого внимания. Если долго не разговаривать, люди в конце концов перестают воспринимать тебя как диковину и начинают смотреть как на мебель, что меня вполне устраивало. Мне нравилось растворяться в общем хаосе настолько, что меня как будто и не было вовсе. Иногда Алисия или кто-то из дневных сотрудников вспоминал о моем существовании – улучив свободную минутку, они отводили меня в сторону, говорили что-нибудь ласковое, успокаивающе клали руку на плечо, а мне больше ничего и не надо было.

Но я понимал, что долго так продолжаться не может.

Первыми вышли из терпения копы. Им хотелось уже закрыть дело о подростке, найденном в снегу, и перейти к другим делам. Они прислали пару следователей для беседы. Диана, дневной администратор, как раз пришла сменить Алисию и взялась гонять мальчишек от двери, пока Алисия сидела рядом со мной в холле. Следователи уселись напротив, достали блокноты и ручки, а я сидел, опустив голову и неотрывно глядя в пол. Один из них, тот, что повыше, с остриженной под машинку головой – видно, за несколько лет на гражданке от армии так до конца и не отвык, – с первой минуты глядел на меня очень пристально, и мне это не понравилось.

– Нам нужно знать твое имя, сынок, – после более или менее вежливого вступления сказал наконец тот, что поменьше ростом.

Я стал раскачиваться в кресле взад-вперед и грызть ноготь на большом пальце. Вряд ли этот спектакль теперь сработает, но попытка не пытка.

– Ты что, сбежал из дома? – спросил невысокий следователь. – Тебя там обижали?

Я ничего не ответил, а Алисия успокаивающе положила мне руку на колено.

– Мы можем тебя защитить, – продолжал он, – но нам нужно знать, кто ты.

– Алисия, – впервые заговорил высокий следователь. – Если мальчик действительно настолько травмирован, что не в состоянии ответить на простой вопрос, думаю, ему здесь не место. Его нужно перевести в шестнадцатое отделение.

Шестнадцатое отделение. Любой подросток, успевший пожить в приютах или на улице, знает, что это такое: психиатрическая клиника.

– Ну что ты, Фрэнк, – сказала Алисия. – Доктор Нацади говорит – нужно просто подождать немножко.

Следователь повернулся ко мне.

– Сынок, мы должны знать, кто ты. Я хочу услышать, как тебя зовут и откуда ты, иначе мы возьмем у тебя отпечатки пальцев, сфотографируем и сами все выясним.

– В этом нет необходимости, Фрэнк, – сказала Алисия.

– Нет необходимости? – переспросил он. – А как же сотня других ребят, которым пригодилась бы эта койка?

Алисия покосилась на меня краем глаза, а следователь смотрел прямо, и глаза у него блестели сурово.