Здесь песок чище - [125]

— Ну если не хватает только этого, так я могу предоставить ей такое удовольствие! — Чино вскочил со стула. — Вам хочется, чтобы меня преследовало сальвадорское правосудие? Мне не нужно далеко ходить, чтобы добиться этого. У вашего входа дежурит полицейский. Надеюсь, вы не откажетесь подтвердить, что это подлинный сальвадорский полицейский? Я немедленно выхожу из посольства и разбиваю ему череп. Вслед за этим сразу же возвращаюсь к вам. Тогда я, без сомнения, окажусь человеком, преследуемым сальвадорским правосудием. Я готов пойти на все, чтобы покончить с нынешним положением.

— Я бы посоветовал вам вести себя поспокойнее, — в голосе и жесте посла чувствовалась скрытая угроза. — На вашем месте я бы терпеливо ждал в отеле и не стал осложнять ситуацию. Понимаете?

— Больше вы ничего не можете предложить мне?

— Мы послали новый запрос. Я уверен, что ответ не задержится. Ждите.

— Ждите! Ждите! Мне кажется у настоящего дипломата должен быть более богатый словарный запас.

Чино повернулся спиной и удалился. Проходя мимо полицейского, он едва сдержался, чтобы действительно не стать человеком, преследуемым сальвадорской полицией.

Вернувшись в отель, он принялся ходить из угла в угол, но так и не пришел ни к какому решению. Сев на кровать, он взял в руки телефонный аппарат и набрал номер:

— Сеньорита, соедините меня, пожалуйста, с Сантъяго-де-Чили.

— С большим удовольствием, сеньор. Одну минутку, пожалуйста.

— Сантьяго-де-Чили, пожалуйста, Сантьяго-де-Чили.

— Какой номер вам нужен?

— Двадцать три — семьдесят — восемьдесят три.

— С кем вы хотите говорить?

— С сеньором Хулио Солорсано.

— Подождите, пожалуйста… Я сожалею, сеньор, но по номеру, который вы называете, нет человека с такой фамилией.

— Ах нет? Тогда я буду разговаривать с тем, кто возьмет трубку.

— Одну минутку. Я очень сожалею, сеньор, но это невозможно. Там нет никого, кто мог бы подойти к телефону.

— Понятно. В любом случае большое вам спасибо.

Сантос положил трубку. Хулио Солорсано больше не существовал для него. Значит, Ганс наверняка тянул время с какой-то целью. Сантос снова связался с телефонисткой:

— Дайте мне, пожалуйста, Майами.

На этот раз ему повезло. Человек, которому он звонил, подошел к телефону.

— Кастильо?

— Да, старик. А ты откуда?

— И не догадаешься. Ты помнишь приятеля, о котором я тебе рассказывал? Хулио, чилиец.

— Да.

— Все закрутилось. Я уже в пути. О тебе тоже не забыл. Есть кое-что подходящее. Если ты заинтересован, конечно.

— Нет, моя проблема закрылась. Я знал, что, как всегда, это разрешится. Ведь нам обещали. Но я хочу предупредить тебя. Здесь люди начали плохо поговаривать о тебе… Мне пришлось выступить в твою защиту. Было бы хорошо, если бы ты вернулся. Мне уже надоело слушать эти глупости о тебе.

— А что говорят?

— Разве ты ничего не знаешь?

— Откуда мне знать?

— Даже то, кто виноват в этом?

— Я ничего не знаю, парень. Скажи наконец. Ты меня совсем заинтриговал. Я не смогу дождаться, пока приеду.

— Во всем виноват янки. Тот самый. Если ты действительно ничего не знаешь, придется рассказать. Это было на первом заседании суда. Мы ждали начала все вместе — Гаскон, я, кое-кто еще из кубинцев, агенты ФБР, судейские. Андрес Насарио, по-моему, без всякой задней мысли сказал Гаскону и мне: "Не хватает только Сантоса". Мы не знали, придешь ты или нет. Я помнил, что ты мне тогда говорил о чилийце, но не знал, как ты решил поступить. Когда Насарио говорил это, там рядом стоял Хофа. Ты знаешь Хофу?

— Да, конечно. Это тот, что из федеральной полиции.

— У него что, зуб против тебя? Я имею в виду в личном плане…

— Откуда я знаю!

— Так вот, когда он услышал эти слова Насарио, знаешь, как он отреагировал? Он сказал: "Этого типа можете не ждать. Я не знаю, откуда он — из "Альфы" или из кубинской контрразведки". С этого все и началось…

— Насарио не ответил?

— Ты же знаешь Насарио. Чтобы понравиться американцам, он сделает все что угодно. После этих слов Хофы — ты ведь знаешь, какие есть люди — начали болтать всякое. Например, что этот янки из ФБР что-то знает И проболтался, то да се. А на следующий день газетенка, одна из тех, которые не знают, что печатать, воспользовалась шумихой и опубликовала твою фотографию с комментариями по поводу заявления Хофы. Под фотографией стояла подпись: "Сантос: друг или враг?"

— Вон как! Хорошо же попользовались моим отсутствием.

— Именно в такие минуты лучше всего узнаешь, кто есть кто. Сколько лицемеров на свете. Я по радио закатил целую речь против таких типов. Насарио тоже защищал тебя. И Мансферер здорово выступил в твою защиту в своей газете.

— Что он написал?

— Примерно так: проверенный, храбрый человек, руководитель сотни рейдов на Кубу, верный борец против коммунизма, который находится сейчас где-то в другом месте Америки, защищая демократию. Я тебе говорю, он выступил хорошо, просто великолепно. Но ты же знаешь, каковы люди. Мне уже пришлось схлестнуться с такими. Поэтому было бы лучше, если бы ты поскорее приехал. Я бы рассказал, кто поливает тебя грязью из зависти или по другим соображениям. Приезжай побыстрее, и мы заткнем им глотки.

— О’кей, я вылетаю в Майами завтра же.