Здесь могут ходить носороги - [2]

Илайен хмыкнул. Настоящий нож — для настоящих мужчин. А не для салокомбината по имени Гонза. Илайен засмеялся.

Отец, который смотрел футбол на диване, обернулся. Лицо его расцвело довольной улыбкой:

— А, Илайен. Любуешься?

— Да, пап. Классный подарок. Спасибо.

— Пустяки, сынок. Хочешь, пойдём завтра на рыбалку в овраги? Вот вернётся Орин из лавки — вместе червей накопайте.

— А как же твоя работа?

— В нашу бригаду ещё пятерых лунатиков взяли — они работают, мы отдыхаем. У них выработка побольше нашего.

— Они ведь не устают.

— И не едят. И не болтают. А это особенно хорошо, — отец подмигнул Илайену. — Зарплату-то на бригаду выписывают. Так что денежки мы сами получим. Лунатикам они к чему? Отличные это существа — лунатики! Сейчас даже подумать странно, как мы их поначалу-то боялись.

— Бабка Вера и сейчас боится. Вчера двух безлицых помоями окатила. За то, что под окнами встали.

— Вера — старая, больная женщина. Ей уже не привыкнуть к этакому. Но ведь в городе не так много лунатиков! Они, в основном, на шахтах.

— В лавке — двое лунатиков. Для папаши Гонзы ящики таскают. Он хочет ещё одного взять. Чтоб на кассе сидел.

— Ну, вместо Марка и правда лучше лунатика посадить. Уж он не станет шоколад жрать, как Марк со своим сыночком. Ведь они все доходы свои проедают с шоколадом!

Посмеялись. Потом отец пошёл готовить ужин, а Илайен — во двор, ждать Орина.

Мать с сестрёнками гостят у тётки. В доме одни мужчины. Отец прав: хорошо бы сейчас на рыбалку. Там и готовить не надо, и посуду мыть.

Глупое занятие. Сколько эти тарелки не мой — всё равно потом пачкаются. Но хуже всего — кастрюли!

Поручить бы эти кастрюли лунатику. Взять какого-нибудь в дом. А что? Можно в кладовке его держать. Лунатики же не спят. И кормить его не надо.

Илайен подкинул носком кеда старую вертелку, забытую кем-то посреди двора. Вертелка закрутилась, подняв пыль, и заверещала военный марш, да так скрипуче: музычка с песком.

Из окна высунулась сухая мордочка бабки Веры.

— Ты чего тут шумишь? Не шуми, у меня голова болит.

— Вечно у тебя голова болит. Как не отвалилась-то до сих пор, — проворчал под нос Илайен, и ушел от греха на улицу. Там воркотни Вериной не слышно. Ох и вредная старуха!

Нет, не позволит она в дом лунатика привести. Ещё полицию, небось, вызовет, квакша противная.

По улице плавала сумеречная синева — на небе сегодня маленькая луна-Бета. Свет у нее слабый, тускловатый.

Потому-то Илайен и не заметил сразу, что в воротах соседнего кондоминиума кто-то возится.

Услыхал только — пыхтят, топчутся. Как-то слишком бойко пыхтят — точняк, мутузят кого-то.

Илайен подобрался ближе, чтоб посмотреть. Ну, так и есть. И двое на одного. И конечно, один из мутузящих — Гонза. Этот мерзавец обожает нападать на заведомо слабых. Кто же это с ним?

Всю местную шпану Илайен и Орин уже отучили беспределить. Несколько раз Орин Гонзе вломил по сопатке, тогда и тот вроде бы зарёкся. Внял и надолго затих. И вот — опять за старое.

Жертва неожиданно вывернулась от своих мучителей. Маленький неуклюжий человечек — выпростал голову и руки, напружинился, чтоб оттолкнуться. Но Гонза, уж на что дурачок, а распознал манёвр — сделал подсечку и вдвоём с приятелем зашвырнули беднягу лбом в бетонный забор. Сочно хряпнула кость.

Человечек упал лицом вниз, а Гонза и его дружок пошли кружить над телом, пиная ногами в голову, в плечи, в живот, ыхая и эхая, с остервенением.

Из-под лежащего мешком тела поползло тёмное, блестящее, тошное… Кровь.

Илайен не выдержал — крикнул. Тот, второй, приятель Гонзы, от неожиданности взвизгнул, и метнулся прочь по улице скачками.

Илайен выбросил из кармана негаснущего светлячка — тот повис в воздухе, осветив путь — и кинулся к Гонзе. Другой рукой он рвал из куртки подарок отца. Нож зацепился за складки материи. Так и не успел Илайен его достать. Повезло.

А не то быть бы Гонзе без ушей. Или без носа. Как пить дать!

Гонза побелел от ужаса. А когда опомнился — запыхтел, захныкал, попытался оторвать руку, которой Илайен схватил его за грудки.

— Чего ты, чего?

Илайен оскалился и потряс Гонзу.

— Ты, жирный гамадрил! Мы тебя предупреждали! Ты опять за своё?! Кто с тобой был? Отвечай!

— Да чего ты?! С ума сошёл? Это ж безлицый, лунатик! Он же не человек! Какая тебе разница?! А у Карла отца из-за этой мразины уволили. Он без работы сидел, запил… Мать от них сбежала… И всё из-за этого! Подумаешь — вломили ему. И что?! Чего ты на меня кидаешься? — верещал Гонза. — Безлицый же! Не человек же!

Гонза орал, выпучив глаза. Здорово перепугался. И судя по запаху, обделался. Илайен презрительно сплюнул, ткнул жирного мерзавца кулаком под дых:

— Иди! Гнида пузатая. Чтоб я тебя здесь не видел! Ну?!

Гонза побежал, трогая сзади штаны.

Илайен ещё раз сплюнул — Гонзе вслед, и повернулся, чтоб глянуть, как там лунатик.

Безлицый лежал тихо, не шевелился.

Да, вот так история.

Неужто администрация настолько ополоумела, чтоб человека сменить на эту куклу без глаз, без носа и рта — наверное, и без мозгов, кто там знает, как они устроены?

Ну да, оно, конечно, удобно — лунатикам ведь не надо платить. И медстраховки не нужны им. Ничего не нужно.