Здесь был Шва - [41]

— Кто возьмёт на себя почётную обязанность? — спросил Айра.

Обычно убивать Манни вызывался Хови, но в настоящий момент он был слишком занят — пялился на Лекси и махал рукой перед её лицом.

— Так что — ты совсем ничего не видишь? — допытывался он. — Даже никакой тени?

— Не-а.

— Если уж ты слепой, то ты совсем слепой, — сказал я.

— Не всегда, — возражает Хови. — Есть слепые, которые могут читать книжки с большим шрифтом.

— Это не слепые, это слабовидящие, — разъяснила Лекси. — Я не из таких.

— Ага, — вмешался я. — Лекси сильноневидящая. Может, мы приступим к делу?

— Лекси, — сказал Шва, всё так же придерживая её за локоток, — хочешь, я отведу тебя к скамейке?

— Не надо, Кельвин, я лучше здесь постою.

Айра с Хови обменялись взглядом, который мог бы означать кучу всяких скабрёзностей, потом Хови повернулся к Шва.

— Ну что, Шва, всё фокусничаешь? Исчезаешь — появляешься? Что-нибудь новенькое придумал, нет?

Пока Хови дразнил Шва, Лекси прошептала Мокси моё имя, и пёс привёл её ко мне.

— Похоже, тебе не очень-то весело, — промолвила она.

— С чего ты взяла? Я же ни слова не сказал.

— Вот именно поэтому.

— А, в голове много всякого-разного…

По дальнему пути загремел проходящий мимо поезд. Лекси дотронулась до моего лица.

— Не надо, — сказал я. — Не перед Шва.

Но Лекси не слышала меня за грохотом. Как только поезд проехал, она наклонилась поближе и прошептала:

— Мне очень понравилось, как мы провели позавчерашний вечер. Давай как-нибудь опять пойдём в кино! — И поцеловала меня.

Когда я поднял взгляд, оказалось, что позади Лекси стоит Шва.

Я понятия не имел, как долго он там торчал и что видел. Единственное, что могу сказать — это что небо над головой было холодного синего цвета и такого же цвета были глаза Шва. Пронизывающе холодные и синие.

Обычно Лекси имеет точное представление о том, кто где находится, но так бывает не всегда. Она не подозревала, что Шва маячит прямо у неё за спиной.

— Мокси, скамейка! — приказала она. Мокси повёл её, куда сказано. Лекси села.

Шва подождал, пока она не ушла — лишь стоял, вперив в меня ледяные глаза. На вид он был спокоен, но на лбу под тонкой кожей билась жилка.

— Почему она поцеловала тебя?

Я пожал плечами.

— Не придавай значения. Она со всеми такая.

— Неправда, — возразил он. — Меня она никогда так не целует. То есть, иногда целует, но только в лоб, как…

Он взглянул на Лекси — та гладила своего пса-поводыря. Мокси лизнул её в щёку, и она поцеловала его. В лоб.

— …как вон его, — закончил Шва. Думаю, до этого момента он совершенно не разбирался в ситуации; как те люди, которых Лекси назвала слабовидящими, он смотрел, но не видел, а теперь перед ним словно плакат с огромными буквами развернули. Я знал, что это когда-нибудь случится, но надеялся, что мне повезёт и прежде чем Шва прозреет, в Землю врежется комета.

— Прости, Шва. Мне правда очень жаль.

Ответом мне послужили лишь морозно-синий взгляд и пульсирующая жилка.

Вдалеке раздался гудок, а вскоре показались головные огни выезжающего из-за поворота поезда.

— Это экспресс! — в полном восторге заорал Хови. — Он здесь не остановится, даже не притормозит! Потенциал разлетания на куски максимальный!

Второго приглашения мне не требовалось. Всё что угодно, только не эти ужасные глаза Шва. Я схватил Манни за загривок, подтащил к краю перрона и швырнул под надвигающийся поезд. Успел заметить изумлённое лицо машиниста, прежде чем Манни исчез под колёсами. Вагон за вагоном пролетали мимо; несколько мгновений — и поезда как не бывало.

— Получилось? — спросила Лекси. — Как это было?

Да очень просто. Против локомотива наш Манни-Дранни не устоял. Он не просто сломался — поезд размолотил его в куски, которые вылетели со станции и упали на мостовую внизу. По всему Брайтон-Бич ещё несколько недель после нашего опыта находили куски тела, что, в общем-то, в этих краях дело обычное, правда эти куски были из пластика. Экспресс послал Манни прямым ходом в Великий Небесный Мусоросборник.

— Мне будет его не хватать, — промолвил Айра, убирая камеру в футляр и собираясь уходить.

А где Шва? Я оглянулся. Его нигде не было видно, и я не мог понять, ушёл он или слился со станцией. И только когда Лекси попросила проводить её домой, стало ясно, что ушёл.

— Не понимаю, — произнесла Лекси. — Это так не в его духе — уйти, не попрощавшись.

— Ты так и не въезжаешь? — сказал я. — Как ты можешь быть такой… такой…

— Какой?!

— Ладно, неважно. Забудь, что я что-то говорил. — Я наклонился, взял Моксину шлейку и вложил её в ладонь Лекси. — Принимай амоксициллин, — сказал я. — Мне кажется, он тебе понадобится, чтобы почувствовать себя легче.

* * *

— Как ты могла так с ним поступить? — спросил я Лекси, доставив её домой.

Она разгневанно уставилась на меня. Нет, не глазами, а всем лицом, что было ещё хуже.

— Если ты забыл, то ты поступил точно так же!

Она была права, и от этого я разозлился ещё больше.

Мы сидели в гостиной её деда, слушая шелест внезапно налетевшего ноябрьского ливня. Кроулиевская сиделка, сразу давшая всем понять, что она кошатница, выгуляла собак под дождём, потому что я не явился на работу вовремя. Теперь во всей квартире стоял запах мокрой псины, а сиделка, проходя мимо, каждый раз бросала на меня суровые взгляды.