Зажечь свечу - [34]

Ворочался он всю ночь на своей постели, мучила проклятая болезнь, спокойно похрапывала у другой стенки, бесконечно далеко от него, жена, бормотал что-то неразборчивое младший, Сережа, и совсем тихо — как умер — спал старший, Саша, Александр.

«Я сделаю, сделаю как надо, все поймут, — думал он, беспокойно разглядывая стрелки часов, чтобы, не дай бог, не проспать. — Я ведь знаю, как надо, я смогу, все будет по-хорошему, правильно…»

Встал он бодрым, деятельным — как в молодости, когда вовсе не обязательными казались теперешние необходимые восемь часов сна. Быстро, по-деловому собрался, вышел и был у входа в кинотеатр на десять минут раньше срока, как и положено командиру, — не слишком рано, но и так, чтобы без суеты, без спешки.

И так же без десяти девять приехал на такси Петр Евдокимович Нестеренко, председатель комиссии. Нефедов видел, как вылезал из машины этот массивный седоголовый человек. И неприятно стало — показался ему председатель комиссии слишком большим, слишком сильным, несмотря на свои шестьдесят семь и на множество ранений и болезней, о которых Нефедов знал после знакомства с его личным делом. Подойдя ближе, здороваясь, ощутив крепкое, могучее пожатие его, увидев полное, тяжелое лицо с массивными складками и голубыми, слегка блекнущими уже, но все еще очень живыми глазами, он опять почувствовал неприятный холодок — как и недавно, два дня назад, когда узнал, что был Нестеренко у Хазарова в кабинете, пробыл сорок минут и ушел, не зайдя к Нефедову. И Хазаров тоже не сказал ему, Нефедову, об этом визите, не посчитал нужным.

Разумеется, Нефедов был главным в комиссии, именно он представлял Хазарова, он отвечал за ее результаты, за все, а Нестеренко, как человек приглашенный, должен был фактически ему подчиняться, тем не менее Нефедов ощутил смутное беспокойство.

— Здравствуйте! — бодро говорил он каждому из приходящих, пожимая руки. — Здравствуйте! Здравствуйте!

Все собрались. Теперь нужно было объяснить им все, познакомить с планом, посоветоваться — больше всего Нефедов опасался, что кто-нибудь может отнестись к делу формально, без интереса.

Направились в закусочную — Нефедов и это предусмотрел, не хотел приглашать в какое-то официальное место, чтобы, не дай бог, кто-нибудь узнал бы и позвонил Бахметьеву, и тогда вся внезапность была бы сорвана. А именно на внезапность делал он ставку.

Когда шли по улице — двое впереди, трое за ними и один сзади, Нефедов, — он и тут заметил, что слишком уверенно, по-командирски держится Нестеренко, не пропускает никого вперед себя и, поскрипывая протезом, беседует о чем-то с Гецем.

Лев Борисович Гец — высокий и худощавый, с прямым тонким носом и тонкими же, однако слегка оттопыренными губами, что делало его лицо капризно-высокомерным, был главный инженер СУ-15, то есть специалист из параллельной организации. Именно его предложил Хазаров взамен нефедовского прораба Агафонова.

Один из троих, идущих за первой парой, Старицын, был совсем еще молодой мужчина, лет двадцати шести, белозубый, черноглазый, с решительными манерами. Он первым пришел на ум Нефедову, когда зашла речь о подборе кандидатур.

Рядом со Старицыным шел уже и совсем парнишка — студент Петя Успенский. Подвижной, в очках, в пестрой ковбойке под пиджаком. Он держался независимо, и чувствовалось, что ему льстило это приглашение, хотя он, конечно, знает себе цену и не позволит, чтобы кто-то командовал им.

А с краю, ближе к домам, ссутулившись, угрюмо вышагивал бухгалтер Сыпчук — лохматый, в огромных роговых очках. Большой крючковатый нос его, растрепанные, хотя и недлинные волосы, сутулость, острые вздернутые плечи, темный костюм и вообще какая-то замкнутость, исходившая от него, придавали ему вороний вид.

В закусочной Нефедов слегка засуетился, как директор-распорядитель, но вовремя поймал себя на этом. Внушительный Нестеренко и здесь держался особняком вдвоем с Гецем, говоря, он обращался только к нему. Вроде бы он не пытался пока проявлять свои председательские полномочия. Худощавый же, палкообразный Гец невозмутимо сохранял на лице чопорное выражение. Из специалистов он был самый представительный здесь, и это чувствовалось.

— Ну, так, товарищи, теперь перейдем к делу, — сказал Нефедов. — В общих чертах вы уже знаете, а что касается роли каждого, то вот это мы сейчас и обсудим. Петра Евдокимовича Нестеренко я предлагаю выбрать председателем — у него уже есть опыт в таких делах.

При этих словах Нефедова Нестеренко чуть наклонил свою седую голову к Гецу и сказал ему что-то с усмешкой. Однако большое тело его, грузно сидящее в стуле, как-то подобралось и приосанилось.

А Нефедов, обежав быстрым взглядом всю компанию и убедившись, что возражений нет, перешел к сути их предстоящей миссии, а также к роли в ней каждого из присутствующих.

Он действительно все продумал до мелочей. Не проговорили и двадцати минут, а все уже было совершенно четко намечено.

Льву Борисовичу Гецу доверялся, конечно, самый ответственный, самый почетный участок операции — проверка бухгалтерской отчетности и всей документации. Помогать ему в этом должны были Сыпчук и Старицын. Правда, эту самую главную роль Нефедов предполагал поручить Сыпчуку как конечно же самому опытному в таких делах (Сыпчук работал бухгалтером двадцать девять лет), однако сейчас, видя перед собой высокомерное лицо Геца, Нефедов как-то не смог сказать наоборот — Сыпчук, мол, главный, а Гец ему помогает, — не повернулся у него язык. Но ведь и неважно, кто главный.