Зазеркалье - [16]

— Смутно. Но продолжай.

— Мир младенца меняется по мере того, как он изучает язык. За фазой глубокого сна, где всё едино, следует тягучая, медленная реальность. Реальность, в которой всё переплетено друг в друга и исходит друг из друга — как в тех снах, которые мы порой запоминаем. А затем младенец окончательно дробит мир на части, раскалывая его на отдельные смыслы-осколки. Одним из таких осколков становится он сам — его самосознание. С этого момента младенец постепенно теряет единство с миром, и уже не видит его, как что-то цельное. Младенец отделяет себя от мира, и становится тем, кого мы называем «нормальным человеком».

— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. Шаманская болезнь — это путь обратно?

— А ты не так безнадёжен, — похвалила меня Лида. — Шаманская болезнь — это сумасшествие. Но сумасшествие лишь для «нормальных людей», тех, чьи мозги настроены на одну волну — на одни смыслы. Колдуны отличаются от нормальных людей тем, что могут путешествовать между уровнями восприятия. Ну ты помнишь, как в тех легендах про шаманов, которые летают между мирами. Проблема в том, что «нормальные люди» представляют себе это как реальное путешествие — сел на метлу и улетел в преисподнюю. Разумеется, всё не так. Когда шаман бьёт в бубен или окуривает себя травами, он делает это лишь для того, чтобы изменить собственное восприятие. Он настраивает свой мозг на другую волну, чтобы вновь вернуться в то детское состояние, когда мир ещё не был разделён на отдельные слова-осколки. Но иногда, случается так, что путешествие происходит неосознанно. Когда другая реальность сама зовёт человека. Это происходит после сильного переживания, стресса — короче, после чего-то неожиданного, что подрывает основы мира, в котором человек привык жить. И тогда человек на секунду перестаёт верить в обыденную реальность, и начинаются чудеса. Человек, сам того не замечая, оказывается в том состоянии, которое обычно предшествует сну. Когда появляются голоса в голове. Знамения…

— Или стук в дверь, — понял я.

— Да, — сказала Лида и вновь указала взглядом в сторону зеркал. — Вспомни себя. Когда ты начал чувствовать её запах?

— После того, как ты вылечила мне палец.

— А раньше? Ты ведь никогда этого не ощущал, верно?

— Верно.

— Но когда ты поверил, что я — не шарлатанка, что я действительно обладаю даром, то ты, мой серебряный, поверил в другую реальность. Ту, в которой девушка в белых одеждах является в зеркалах. Ту, в которой я могу исцелять людей силой Слова. По сути, ты заболел шизофренией. Твоё сознание раскололось. Ты видел привычный мир, но одновременно на мгновение возвращался в состояние сновидения, транса. В то состояние, в котором ты жил во младенчестве.

— Но тогда получается, всё это не по-настоящему, — сказал я. — Все эти девушки в отражениях, стуки в дверь — всё это лишь иллюзия. Игра нашего ума. Галлюцинация.

Лида усмехнулась.

— Ты действительно мыслишь как следователь. Или как врач-бюрократ. Только они не признают реальность фактов, существующих за пределами бумаги. А ты отрицаешь то, что происходит за пределами обыденного восприятия. Кто сказал, что реальность, в которой ты привык жить, менее иллюзорна, чем та, в которую ты возвращаешься каждую ночь в сновидениях?

— Сон — нереален.

— Почему?

— Потому что, когда я проснусь, его больше не будет.

— А когда ты уснёшь или умрёшь, то не будет мира, в котором находишься сейчас.

— Для меня — да. Но не для всех остальных.

— Ошибаешься, мой родной. Всех остальных тоже не будет.

Я задумался на пару мгновений. Потом ухмыльнулся и сказал:

— Чёрт. Это словоблудие, но очень ловкое. Из тебя бы вышел хороший юрист.

— Знаю. Но одного в нашей семье достаточно, — ответила Лида. — Я приведу тебе ещё пример. Мушки перед глазами. Почти каждый человек хоть раз их видел. Такие мутные прозрачные червячки, которые мешают жить, если обращать на них внимание.

— У Макса были такие, — вспомнил я. — Он рассказывал. Вроде как они прошли сами.

— На самом деле нет, — ответила Лида. — Просто Максим перестал замечать их, и в его реальности они исчезли. Это скажет тебе любой офтальмолог: единственный способ излечиться от мушек — это забыть о них. Сознание само выбросит их из твоего мира. Так происходит и со всем остальным. В детстве ты видел и слышал то, что теперь кажется тебе нереальным. Но со временем ты перестал замечать все эти знамения… До тех пор, пока в твоей жизни не появилась я.

— Вечно от вас, женщин, одни неприятности.

— Так-так… — Лида цыкнула языком. — Пожалуй, отдам тебя феминисткам за такие фразы.

Я поднял ладони, признавая ошибку.

— Вот только давай без угроз.

— Извиняйся.

— Лида…

— Я говорю, извиняйся. Иначе напишу предсмертную записку, что это ты меня довёл.

— Хорошо-хорошо. Извините, уважаемая жена.

Лида ухмыльнулась.

— Извинения приняты.

— У тебя случайно родственников с Кавказа нет?

— Мой двоюродный дедушка был осетином.

— Оно и видно. Замашки дедушкины.

Я сказал это, и вдруг мне стало стыдно. Шевельнулось чувство вины, когда я понял, что только теперь — спустя двенадцать лет брака — впервые узнаю о дальних родственниках жены. «Она скоро умрёт, а мы ещё не рассказали друг другу столько вещей. Сколько времени было… Сколько часов мы могли провести за разговорами вместо того чтобы ссориться по мелочам».