Зазеркалье Нашей Реальности - [8]

– Работа такая, – развел Каспар руками.

– В удовольствие, я бы сказала.

– Ты когда-нибудь перестанешь меня кусать?

– Ты единственный человек, кому я в лицо могу сказать, что ненавижу тебя. – Она сдержанно улыбнулась ему и вскинула брови так высоко, что на лбу показались морщины. – Так что отрываюсь как могу.

Каспар устало помассировал глаза через закрытые веки.

– Я ничего не мог сделать.

– Ты мог. – Шарлотта скрестила руки на груди. Она с усилием сглотнула. – Мог ее спасти, если бы не связался с этими королевскими извергами.

– Они здесь ни при чем. Нельзя заниматься контрафактом и спокойно жить. У нее хватало врагов.

– И от самого главного ты ее не уберег. И даже не узнал, кто это сделал. Ты жалок.

Каспар не смог ей возразить. На несколько секунд он снова вспомнил день, когда ему позвонили соседи и сказали только одно: «Приезжайте скорее».

Не прошло и двадцати минут, как Каспар прибыл на место. На пороге дома с раскинутыми руками лежала его жена. Из крохотного отверстия на лбу тянулась красная дорожка. На ней было короткое черное шелковое платье на бретельках – одно из любимейших в ее обширном гардеробе. Короткие черные волосы были уложены и закреплены белой заколкой возле уха. Ей было тридцать четыре.

«Она кого-то ждала», – подумал тогда Каспар. У него не было сомнений в том, что Грета сама открыла дверь убийце, и это удивляло его. Она была не из доверчивых. При жизни Грета под каждым столом держала приклеенный скотчем пистолет. Она пошла по стопам матери: производила и продавала контрафактные сигареты и алкоголь. Нередко люди травились из-за них, порой умирали, но миллионы, заработанные на этом черном бизнесе, усыпляли ее совесть.

– Я виноват, что не уберег ее.

Но для Шарлотты эти слова, неоднократно произнесенные в порыве раскаяния, давно обесценились. С каждым разом они казались ей все нелепее. Она ткнула Каспара в грудь, словно желая проделать своим длинным ногтем с красным лаком дырку в его груди.

– Я доверила ее тебе. А ты не справился. В отличие от тебя, я любила ее. Мы бы поженились, если бы ты не появился. Ты просто… Просто… – Шарлотта шагнула назад, качая головой. В глазах не утихала обида. – Женился на ней из-за денег.

Каспар печально смотрел на нее. Он был не согласен, но не находил оправданий. Он и сам не мог понять, зачем женился на Грете. Когда он только начал работать на нее, Грета загорелась желанием завести детей, но не хотела прибегать к «принципу пробирки». Прошло время. Желание услышать детский смех превратилось для нее в одержимость, и вот однажды она пришла к Каспару с предложением: деньги за возможность получить здоровых детей. А он в непонятном для себя порыве предложил ей руку и сердце.

– Мне нужно в клуб, – проговорила Шарлотта хрипло, и Каспар благодарил бога, что в этот раз вспышка ее гнева прошла так быстро. – Сегодня приедет проверка. Заберу девочек с собой.

– Кстати об этом. Не расскажешь, почему моя дочь мечтает стать проституткой?

– Она даже не знает, кто это и что они делают. Так что будь спокоен. – Шарлотта направилась к двери в дом, но развернулась и спросила: – Не доверяешь мне?

Недолгое молчание в ответ пошатнуло ее непоколебимую самоуверенность.

– Я люблю этих девочек как своих, Каспар. Они как… наследие Греты. В них я вижу ее. Я сделаю все, чтобы они были счастливы и ни в чем не нуждались, ведь тебе, как вижу, нет до них дела.

– Шарлотта, это не так…

– Нет-нет, – ее лицо приобрело невинное выражение, – раз уж ты не доверяешь мне, то давай проедем в клуб. Я покажу тебе, где находятся малышки, пока ты со своим принцем просиживаешь штаны в Букингемском дворце.

Если Шарлотта что-то затевала или решала доказать, то сопротивляться не стоило. Спустя десять минут она вновь вышла во двор в алом костюме с широкими острыми плечами и глубоким вырезом на груди. Благодаря высоким шпилькам она почти сровнялась в росте с Каспаром.

– Садись в свой страшный «Форд» и езжай за нами. Девочки, прокатитесь со мной?

– Да, тетя Шарлотта! – крикнули они в унисон.

В глубине души Каспар радовался недолгой передышке от девичьих споров и недовольств. Неоднократно он признавал, что разбаловал дочерей, и теперь не знает, как с ними справиться.

Они доехали до клуба. Два этажа порока, за стенами которых Каспар в редких случаях появления здесь чувствовал отвращение, но дочери, только выйдя из машины, восхитились видом зеркального здания.

– А они нас видят оттуда, изнутри? – спросила Ульрике.

– Нет, милая. Это специальное черное стекло. Мы никого не видим, и они нас тоже.

– Здорово!

Они прошли в клуб и вдохнули сладкий клубничный аромат. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте и мерцающим неоново-синим огням. На счастье Каспара, зал не предназначался для встреч с клиентами. Но пара девушек все же сидела на своих диванчиках, потягивая коктейли через трубочки. Одна из них подняла на маленьких гостей взгляд и поставила бокал на круглый столик.

– Девочки!

– Джанет! – Эмма обняла ее за тонкую талию.

– Они знают лично твоих прос… работниц? – спросил изумленный Каспар у Шарлотты.

– Только Джанет. Она, бывает, играет с ними.

– Здесь?

– Нет, в специально предназначенной для игр комнате.