Зазеркалье: авторитет законов или закон «авторитетов» - [8]

— Зачем? — спрашивает парень.

Объясняю, что дядя Коля с незапамятных времен, когда я был еще мальчишкой, обещал меня взять к себе на работу в уголовный розыск.

Не знаю, как это выглядело со стороны, но моя искренность, видимо, подкупила начальника уголовного розыска Виталия Владимировича Кулиша:

— Николай Иванович переведен на штабную работу. По болезни. Теперь я начальник уголовного розыска. Но раз дядя Коля обещал, придется выполнять.

Так я стал единственным младшим оперуполномоченным уголовного розыска на все ЛОВД станции Славянск. С понедельника по пятницу работал в уголовном розыске: помогал операм, вместе с патрульно-постовой службой присматривал за вокзалом (где, к слову, пьяных натаскался вдоволь!) и сопровождал пассажирские поезда, а по выходным вместе со старшим опером ОБХСС капитаном Александром Савельевичем Беликом ловил спекулянтов на городском рынке. Работа у меня спорилась. В поезде вора поймал, который у пассажира часы украл. Почти каждые субботу-воскресенье мы с Беликом спекулянтов задерживали и уголовные дела возбуждали. Белик через свою агентуру[17] выискивал спекулянтов и места, где они товар прячут, а я как мент[18], еще не примелькавшийся на рынке, отслеживал их, выявлял лиц, которые покупали товары. Эта работа помогла освоить навыки наблюдения и маскировки в толпе, умение разговаривать с людьми и получать необходимые сведения.

***

В феврале 1981 года состоялся XXVI съезд КПСС. Делегаты на поездах съезжались в Москву-матушку. Ну а милиция стояла по всей железной дороге — через каждые 100 — 150 метров, оберегала делегатов партсъезда от советского народа. Накануне партийного форума произошло ЧП: на железной дороге раскурочили какой-то шкаф с электронным оборудованием, из-за чего перестали работать семафоры на одном из перегонов. Мама дорогая, что тут началось! Чекисты возбудили уголовное дело по признакам диверсии. И все кинулись отрабатывать планы оперативно-розыскных мероприятий. Понятное дело, в тот период я имел смутные представления о таинствах сыска, и в эти планы меня никто не посвящал. Я просто был одним из винтиков в механизме сыска.

Мне и инспектору по делам несовершеннолетних капитану Дейниченко по прозвищу Деникин было поручено выехать в поселок, в районе которого произошла «диверсия», и отработать подростков. На дворе мороз градусов тридцать. Дейниченко — мент опытный, понятное дело, пошел в школу беседовать с учителями, чтобы установить наиболее шебутных пацанов, которые на железке «хулиганють». Мне же Деникин доверил выяснить то же самое, но только путем опроса железнодорожников. Пошел я по заснеженной станции и у каждого встречного-попе-речного спрашиваю, что да как. Часа два ходил, промерз до костей. Наконец, кто-то из путейцев показал дом, где проживала непутевая семейка: детей мал-мала меньше, маманя пьянствует, папани и вовсе нет. Пошел я в этот дом. Захожу — в комнате холодно, беспорядок. Одному малышу годков пять, другому лет восемь-девять. Спрашиваю: где старшие братья? Мальцы отвечают, что не знают. Смотрю, в приоткрытом шифоньере среди белья валяются детали из того злополучного шкафа. Спрашиваю у ребятни: «Что за железяки?» Они отпираться не стали, рассказали, как гуляли по шпалам вдоль железной дороги, увидали металлический шкаф, открыли дверцы, а там эти блестящие штуковины. Они их решили открутить, чтобы дома играться. Так я и раскрыл акт диверсии! Правда, никакой благодарности не получил. Искали-то вражин, планировавших погубить делегатов партсъезда, а нашли мальцов несмышленых!

***

1981 год. Февраль. Из южных республик Советского Союза везут первые огурцы и помидоры. Везут, чтобы продать в Украине и России — северных регионах необъятной страны. По законам, действующим в то время, это спекуляция. Перед транспортной милицией стояла задача пресечь каналы доставки предметов спекуляции — овощей и фруктов. Все потайные места в вагоне, где можно тайно провести груз, нам хорошо известны. Задача курьера — скрытно доставить товар спекулянту. Задача ментов — выявить товар и задержать пособников спекулянта. Очень часто эта задача упрощалась — найти товар, изъять и, если не объявится хозяин, чтобы получить срок за спекуляцию, присвоить дары юга. Или получить мзду деньгами и гостинцем. Но об этом я узнал несколько позже.

Первая декада февраля. Я был в составе опергруппы, которая в угольном шкафу поезда обнаружила около центнера помидоров и столько же огурцов. Когда приступили к составлению протокола, объявился хозяин груза, заявивший, что овощи везет родне. На станции Константиновка сняли с поезда и хозяина, и груз. Доставили в линейный пункт милиции, сдали бедолагу и «подарки родне» капитану Красильникову. Мой напарник старший сержант лет сорока остался в ЛПМ, а я отправился на перрон. Минут через десять задержанный нами «хозяин груза» выходит из дежурки с изрядно похудевшими баулами и грузится в такси. Я — в пункт милиции. Смотрю, Красильников уже раскладывает мародерку[19] по авоськам. Одну сует мне — заслужил привар ко Дню Советской армии.

— Как вы смеете? — возмутился я. — Это взятка!